Внелимит

[TFA One String Fest]

Пост для исполнений размером более 300 слов.

Как выкладывать внелимиты:

<a href="ссылка на пост с заявкой">номер заявки</a> ключ заявки

[MORE=количество слов]само исполнение[/MORE]

+ в посте с заявкой оставляете ссылку на конкретный комментарий с вашим внелимитным исполнением

Пожалуйста, выкладывайте сюда ТОЛЬКО ИСПОЛНЕНИЯ!
Комментировать их можно в основных постах с заявками, все ссылки указаны.

Все комментарии, не содержащие исполнений, будут удаляться.

Список внелимитных исполнений:

Тур I

1.01 Хакс/Кайло Рен. Повседневность!АУ. Хакс и Кайло случайно оказываются соседями, снимая вместе квартиру. Долгий обоюдный юст со счастливым финалом.
1.02 Кайло/Хакс. Кайло влюблен, а Хакс по каким-то причинам не может ему отказать. Неприязнь, отвращение и жалость. A!
1.05 Квай-Гон|Энакин. Если бы Квай-Гон не умер, а воспитывал Энакина. H+
1.08 Лея|Кайло. Вместо Соло за блудным сыном отправилась мать и сумела вправить мозги.
1.11 По/Кайло. Что угодно, от романтики до ангста и драмы. В рамках канона, или АУ в пределах 7 фильма (события до, после).
1.13 Кайло/Рей. Сила хранит равновесие: когда Кайло возвращается к Свету, Рей "темнеет".
1.18 Финн/По. По ревнует Финна к Рей. Делает это в тихую, но очень страдает. Порой совсем впадая в отчаяние.
1.20 Хакс/Кайло. Кайло девственник. Чтение мыслей.
1.25 Бен Соло. Пре-канон. В какой-то момент задолбанный пятнадцатилетний Бен сбегает и от Люка, и от Сноука, чтобы найти свой собственный путь. Внелимит 2

Тур II

2.05 Кайло/Рей. Подкаты в стиле дедушки. H+
2.17 R2D2|Кайло, очнувшись после 15 лет, R2D2 понимает, что Люк так и не оставил после себя Скайуокера, которому бы он продолжил служить, и отправляется искать Кайло, чтобы узнать, как у него обстоят с этим дела, и не нужна ли ему помощь.
2.22 Командный шаттл|Кайло, кораблю лучше знать, что нужно хозяину.

Тур III

3.15 Кайло. Сборка лазерного меча. Он совершенно не в курсе технологии, зато уверенности в своих силах хоть отбавляй. Хотелось бы юмор, но не принципиально.
3.18 Кайло (Бен). Теперь серый.
3.23 По Дэмерон и его физические и психологические синяки после пыток в Первом Ордене. Внелимит 2
3.25 Квай-Гон|(/)Оби-Ван, выхаживать раненого. Продолжение
3.27-a Кайло/ученица. Первое занятие. Кайло внезапно оказывается внимательным и спокойным учителем. Кто будет в роли ученицы (ожп или персонаж канона) и рейтинг на усмотрение автора.
3.27-b Кайло|ОМП. Кайло и его ученик - трудовые будни, сложности и плюсы обучения для того и другого. IC, никакого слэша.
3.27 Объединённые заявки: текст про обоих учеников Продолжение
3.28 Оби-Ван/Энакин. Модерн-ау, колледж-фик. Кеноби преподаватель, Энакин - способный, но слишком самонадеянный и наглый студент.

Тур IV

4.01 Энакин|Рей. Они брат и сестра, их вместе забирают с Татуина на обучение.
4.02 Кайло|(/)Хакс. Хогвартс!АУ
4.11 Хакс/Фазма. Любая фантазия по этому арту. Можно погорячее. R+, H+
4.19 По|Кайло. Недалекое будущее, для По плен не прошел бесследно, Кайло пытается извиниться и как-то помочь. Н-
4.22 Оби-Ван|Энакин/Падме. Оби-Ван не оставил Энечку помирать на Мустафаре, а собрал этот пазл и, прихватив Падме, умотал оттуда. Продолжение
4.30 Призрак Хана Соло находит призрака Энакина и за шкирку тащит воспитывать Кайло Рена. H!
4.33 Хакс|(/)Кайло или Адам|(/)Донал. Что угодно на эту картинку. Продолжение 1 Продолжение 2 Продолжение 3 Продолжение 4
4.35 Бен Соло. Бен контрабандист во времена войны со Сноуком, вынужден скрывать свои способности и помогать сопротивлению по мере сил.
4.38 Хакс/Кайло. Король Набу!Кайло, джедай-телохранитель!Хакс, тайные отношения, кинк на многослойные королевские одежды и грим.
4.39 Йода|Палпатин|Оби-Ван|Энакин Скайуокер. В конце МС Оби-Вану удается уговорить Йоду лететь к Скайуокеру, а сам он идет к Сидиусу.
4.41 Хакс/Митака\Кайло, double penetration (двойное проникновение). Внелимит 2
4.42 Квай-Гон/Оби-Ван, АУ – Оби-Ван не даёт мастеру умереть после ранения в бою с Дартом Молом, но даже продвинутая медицина не даёт гарантий, что после такого повреждения позвоночника он сможет ходить. «Зря ты не дал мне умереть». R+, А+
4.46 Лея, Хан, Кайло, АУ (?), ООС(?). Семейный скандал. Плюшка автору за Хана с ремнём, и Лею, надирающую уши Кайло, «чтобы знал, как родителей не слушаться и на Тёмную сторону шастать». Н+
4.50 Люк/Лея\Хан. Отношения на троих - честные, теплые, равные, без ревности и выяснений, кто кого больше любит.
4.54 Хакс|(/)Кайло. Найти Рена Хакс успевает, но улететь до взрыва «Старкиллера» - нет. Прощание. А+
4.56 Квай-Гон/Оби-Ван. "Сам не знаю, как я посмел, учитель"
4.62 Квай-Гон/Оби-Ван, модерн-АУ, где Квай-Гон – зоозащитник и опытный ветеринар, а Оби-Ван – студент-практикант, который боится собак. Отдельная благодарность за неловкие ситуации между веганом Квай-Гоном и мясоедом Оби-Ваном. Н+
4.64 Рыцари Рен - сказочные долбоёбы. Развеселый быт рыцарей и магистра. Внелимит 2
4.77 Кайло/По. Случайно оказались в одном месте в одно время, оба не в лучшем виде, так что разногласия временно забыты. Обстоятельства/место - на усмотрение автора. R- Продолжение 1 Продолжение 2

Тур V

5.07 Зеб/Каллус по мотивам последних серий Ребелей. Только вот Каллус читал фанфики, и фантазия у него богатая. Рейтинг любой, за юмор отдельное спасибо. Внелимит 2
5.18 Энакин/Оби-Ван\Квай Гон Джинн. Гетеросексуальный Оби-Ван попадает в мир яойной манги. Крэк, юмор, рейтинг любой.
5.27 Коди/Рекс, другие клоны. Делиться ожиданиями по поводу предстоящей первой увольнительной и походе в Кантину 79. Рейтинг: R. Плюшки автору за собственический поцелуй Рекса, уволокшего Коди куда-нибудь в тёмный угол.
5.28 Коди|(/)Рекс, первая встреча.
5.30 Лайтсайбер/юный Кайло. Для того, чтобы меч стал твоим продолжением, надо впустить его в себя. Чувственное взаимодействие с телесным воплощением меча и (или) церебральный прон с силовым воплощением.

Тур VI

6.13 Граф Дуку/Оби-Ван Кеноби. Оби-Ван переходит на ТСС и становится учеником Дуку. Граф в восхищении от своего ученика. NH!
6.17 Оби-Ван|Энакин. Кеноби тоже мучают кошмары о скором будущем, попытка все разрулить.
6.19 Квай-Гон|Оби-Ван. Тот неловкий момент, когда понимаешь, что твой ученик попаданец, и об этом знают, вроде как, уже все кроме тебя.
6.24 Люк|Квай-гон|Оби-ван . Таймтревал. Люк с учениками попадает в прошлое, когда Кеноби только стал падаваном. Противостояние ордена школе Люка, поскольку его приняли за темного джедая. Внелимит 2
6.28 Кайло/Рей. Полюбить его темным (но не стать темной самой).
6.33 Кайло|Хакс|Фазма. Совместная забота о раненом (кого ранят - на выбор автора).
6.37 Хакс/Кайло. Джессика Джонс!АУ. Семья Хакса берет Кайло на воспитание (для поддержания престижа, подающий надежды юный адепт темной стороны Силы, внук самого Вейдера), и сначала парни не находят общий язык. Но постепенно приглядываются друг к другу. Суровый отец Хакса воспитывает сына в лучших имперских традициях, иногда переходя границы, и однажды Кайло не выдерживает и прижимает Брендола Силой с угрозой типа если тот еще раз что-то с сыном сделает, то Кайло за себя не отвечает. А потом они сваливают, и Хакс сам строит свою карьеру без помощи папки, а Кайло уходит в форсъюзерство, но все равно они остаются друг для друга теми, перед кем можно не притворяться, благо, слишком много они друг о друге знают.

Тур VII

7.10 Оби-Ван/Энакин, реверс!АУ с Орденом ситхов и джедаем Палпатином. Привязанность в обход принципов Ордена, тайно проявлять нежность и комфортить друг друга.
7.12 Кайло|Хакс|Фазма|Штурмовики|Офицеры|Техники, IC, "Дискотека на Старкиллире": кто, как и под какую музыку танцует, когда на базе дискотека.
7.25 Вейдер/Люк. AU на ТС. Оба слишком ревнивы, оба слишком собственники. Грубость. Возможно, R+, но не принципиально.

8.05 Кайло|(/)Хакс. После взрыва Старкиллера Хакс с Кайло Реном возвращаются к Сноуку и обнаруживают, что тот приступил к новому амбициозному проекту – созданию клонов. И первыми клонировал генерала и магистра.
8.07 Кроссовер с Bleach. Лайтсаберы не бездушное оружие, они обладают разумом, не всегда приятным характером и не терпят пренебрежения. Будни форс-юзеров и их мечей. H+
8.10 Хакс/Кайло!Король Набу . Планета Набу оккупирована войсками Первого Ордена под командованием генерала Хакса. (Возможно король пытается сбежать с планеты за подмогой, но оперативно схвачен генералом и возвращен обратно). Светская беседа между генералом и 14-16 летним королем. Тонкие (и не очень) подколы и подростковая дерзость Кайло/Бена – на усмотрение автора.
8.11 Оби-Ван|(/)Энакин|(/)Палпатин. Обстоятельства вынуждают Палпатина открыться в качестве ситха перед джедаями Кеноби и Скайуокером. Бонус за присутствие генерала Гривуса. Внелимит 2
8.15 Оби-Ван/По, можно Энакина на заднем плане. Таймтревел. "Я думал, вы не любите летать"
8.17 Квай-Гон|Дарт Мол. AU, где Мол попал к джедаям и стал учеником Квай-Гона. A-
8.21 Кайло (Бен). Первое проявление кулинарного таланта.
8.25 Оби-Ван/Энакин, Палпатин. Шив DO IT Палпатин - шиппер обикинов.

@темы: Организационное, Мастер-пост

Comments

[Гость]

1.25 Бен Соло. Пре-канон. В какой-то момент задолбанный пятнадцатилетний Бен сбегает и от Люка, и от Сноука, чтобы найти свой собственный путь.

691 слово

Головорезы с порога окликают "Соло!", и Хан успевает только поднять голову со стола и сдвинуть палец на спусковую скобу бластера.
Стрельба начинается без него. Прыжки по столам, вот это всё. Потом вспыхивает световой меч. Этот звук ни с чем не спутаешь. И то, как лезвие мелькает в полутьме, яркое, до рези в глазах. Запах палёной плоти, крики, выстрелы.
Потом Чуи очень целеустремлённо выкатывается из-за укрытия, хотя какое из перевёрнутого стола укрытие, и ныряет в свалку, прямо так, на четвереньках.
- Чуи, стой! - орёт Хан, но вуки уже возвращается, таща добычу. Гуманоид, средних размеров, без сознания. В глухой маске-шлеме и просторной робе, то и другое чёрное. Вуки бесцеремонно забрасывает это существо на плечо и рычит:
- Валим отсюда.
Драка у входа почти улеглась, к ним проявляют нездоровый интерес громилы, ещё оставшиеся на ногах, и Хан решает, что разбираться будет позже. А пока он сваливает вслед за Чуи через чёрный ход, сделав по преследователям пару неприцельных выстрелов для острастки.
На борту грузовика Чуи сваливает свою ношу у трапа и бежит в рубку, едва убедившись, что Хан внутри.
Трап закрывается. Снаружи по ним стреляют. Подобранный Чубаккой гуманоид привстаёт, опираясь на локоть.
- Он ранен, - рявкает Чубакка. - Взлетаем. Держитесь.
Незнакомец сидя отползает от Хана, упирается спиной в переборку, шипит "Не подходи" и пытается лягнуть. Тут грузовик сильно встряхивает, их обоих швыряет в стену.
- Чуи!
- Сказал же, держитесь!
- Так, - говорит Хан. - Не знаю, кто ты такой и зачем Чуи притащил тебя на мой корабль...
- Не трогай меня.
- Я-то с радостью. Но Чуи говорит, ты ранен. Сдохнуть хочешь?
- Нет.
- Тогда не брыкайся. Или выкину в шлюз.
- Выкинул один такой...
Тут Хан замечает на поясе у их нечаянного приобретения что-то слишком похожее на рукоять лайтсабера.
Он наклоняется и сдирает с незнакомца шлем, несмотря на его слабые попытки сопротивляться.
- Бен?
Является Чуи, поставивший корабль на автопилот в режиме случайного уклонения. Швыряет Хану аптечку и убегает в сторону стрелковой турели.
- Он самый, - юнец, бледный до синевы, смотрит на отца, оскалив зубы.
- Где тебя зацепило?
- Рука. И бок. И голова ещё, - он морщится. - По голове, по-моему, Чуи приложил.
- Да, он может. Бок покажи. Не дёргайся. Как получилось вообще, что ты жив?
- Сейчас или вообще? - спрашивает Бен, снова морщась, не то от боли, не то от унижения.
Грузовик мотает по всем трём осям, щиты воют, но держат.
- Тогда.
- Я в их же шаттле спрятался, - говорит Бен. - Потом вылез. Они не заметили. Сначала.
- А не сказал, что живой, почему? Пять лет... - Хан заклеивает ожог у него на боку бакта-пластырем. - Теперь руку.
- Мать с ума сходит, - подсказывает Бен. - Безответственно и как там вы все думали? Мальчик опасен? Непредсказуем? Тёмная Сторона юного Соло влечёт?
- Помолчи.
У мальчишки не по-хорошему сужаются глаза, Хану внезапно перестаёт хватать воздуха, и тут в корабль снова попадают. Автопилот не справился.
Чуи проносится мимо них в обратную сторону, в рубку, успев рявкнуть:
- Стреляй по ним! Я за штурвал!
Хану приходится бежать к пушке и отстреливаться. Потом в его турель попадает торпеда.
Он приходит в себя на койке в каюте, видит над собой обеспокоенного Чуи, а за спиной у него - Бена, заново надевшего шлем. Бен сидит на другой койке и держится за голову - прямо так, в шлеме - здоровой рукой.
Чубакка ворчит что-то вроде "О, ты очнулся", разделяется на два Чубакки, потом снова сходится воедино.
- У тебя контузия. Лежи, - рычит он.
- Я в порядке, - говорит Хан, хотя в ушах у него звенит, а перед глазами плывут чёрные и красные пятна. - Мы оторвались?
- Оторвались.
- Кто они были? Вроде мы никому здесь на хвост ещё не наступили. Не так, чтоб торпедами долбать.
- Это за мной, - скромно говорит Бен. - Так получилось.
- Что у тебя там получилось?
- Задолжал кое-кому, - чёрная маска смотрит вбок. - Бизнес, знаешь. Вёз груз, догнали, пришлось сбросить. И, по ходу... взорвал кое-что.
По идее, выглядеть смущённым в этой маске невозможно, но Бену удаётся.
- Ну вот, - говорит Хан и начинает смеяться. Ну смешно же. - А я из-за тебя Люку морду набил.

[Гость]

1.02 Кайло/Хакс. Кайло влюблен, а Хакс по каким-то причинам не может ему отказать. Неприязнь, отвращение и жалость. A!

563 слова

Повышению Хакса всего несколько недель, и он только привыкает к генеральскому мундиру, когда рыцари Рен впервые появляются на «Финализаторе». Штурмовики похожи на тени, их обучили не привлекать к себе лишнего внимания, и они справляются с этим настолько хорошо, насколько этого требует устав. Рыцари Рен тоже напоминают тени – те, что расползаются по поверхности планеты при появлении гигантских военных кораблей. Те, что закрывают собой звезды.
В Академии Хакс занимался историей. И впервые увидев Магистра Рен, он вспоминает о былом величии Империи так, словно видел ее собственными глазами. Хаксу кажется, что теперь все встанет на свои места, что теперь Первый Орден станет тем, чем Империи так и не удалось стать, – режимом вечным и несокрушимым. Хакс быстро понимает, что ошибался. Рыцарей Рен становится вполовину меньше, и он знает, что виноват в этом их лидер. Хороший боевой командир умеет распоряжаться жизнями своих подчиненных так, чтобы те погибали не зря, но Магистр Рен слишком зациклен на себе, чтобы думать о других.
Когда с Геликса VI шаттлов возвращается меньше, чем нужно, а корабль Магистра Рен не возвращается вовсе, Хакс вновь задумывается о переменах. Первый Орден достаточно силен, чтобы оправиться от поражений, которые нанесли ему носители Силы и…
Оказывается, что Магистр Рен жив, но серьезно ранен. Еле живого, его доставляют на корабль штурмовики из личного отряда Фазмы. Они же переносят его в медицинский отсек «Финализатора» и потом отправляются в карцер – простые солдаты не должны знать о ранении, а Магистр Рен пока что слишком слаб, чтобы приказать им забыть о случившемся.
Хакс докладывает Верховному Лидеру о причиненном их войскам ущербе, но быстро понимает, что Сноука намного больше волнует состояние последнего рыцаря. Хакс злится, но старается не подавать вида даже тогда, когда получает приказ присматривать за Магистром. Хакс теперь должен заботиться о том, чтобы тот живым возвращался с миссий – он представляет, как удерживает на поводке бешеную собаку и как старается не пристрелить ее из табельного пистолета.
Этим же вечером Хакс впервые видит Магистра Рен без шлема. Он оказывается немного старше, чем предполагал Хакс, и от этого непропорциональные черты его лица, особенно крупный, с полными губами рот, кажутся еще более нелепыми. У Магистра перевязана левая рука и возле основания шеи красуется свежий шрам – словно пытались отрубить голову. И судя по скованности движений и гримасам боли, которые Магистр Рен не умеет или не старается скрывать, эти раны не единственные.
Хакс знает, что Магистр может читать его мысли, но даже не пытается спрятать своего отвращения.
- Вы можете называть меня Кайло, – говорит он. И Хакс убеждается, что Магистр действительно их читает. – Вы первый человек, с которым я заговорил здесь.
Очевидно, думает Хакс, вторжение в чужие головы он считает разговором.
Кайло не отвечает. Хакс собирается было уходить, решив, что на сегодня побыл нянькой достаточно, но чувствует прикосновение чуть повыше локтя.
- Останьтесь, – просит Кайло, – Я так давно не слышал других людей. Здесь только дроиды, и мне кажется, что собственные мысли меня оглушают.
Первое желание Хакса – оттолкнуть протянутую руку, но он совершает усилие над собой. Кроме того, он замечает, что Кайло тяжело удерживать ее, что тот морщится от боли – это доставляет Хаксу удовольствие.
И он знает, что Кайло чувствует это. Как знает и то, что световой меч Кайло здесь, в каюте, в непосредственной близости от своего хозяина, и Кайло мог бы разрубить Хакса напополам одним ударом. Вместо этого, удостоверившись, что Хакс никуда не уходит, Кайло опускает голову на подушку и закрывает глаза.
Глядя на него, Хакс думает, что эта бешеная собака сама не против того, чтобы ее пристрелили.

[Гость]

1.11 По/Кайло. Что угодно, от романтики до ангста и драмы. В рамках канона, или АУ в пределах 7 фильма (события до, после)

Пре-канон, Бен/По.
Я очень долго смотрела на это фото со съемок и успела нахэдканонить себе всякого.

430 слов

- Не стоит, - говорит Бен, мягко отстраняя По.
Тот обнимает его, утыкается носом в шею. И если Бен оглядывается по сторонам – в любой момент их могут застать, – то По совершенно наплевать на это, и он прижимает Бена к себе.
Они сидят в ангаре, под крылом одного из истребителей, и вокруг них лежат детали разобранного двигателя. На базе Сопротивления, конечно, есть свои механики, но По любит ремонтировать корабли, а еще больше любит чувствовать себя нужным. И сейчас, ремонтируя корабль Бена, он чувствует себя именно так.
Общение самого Бена с механизмами не складывается – так, он уже несколько недель говорит о создании нового светового меча, но По сомневается, выйдет ли что-либо из этой затеи. Вот и истребитель Бен попытался починить сам, но в результате едва не выкорчевал двигатель с корнем – копной разноцветных проводов. По забирает у Бена инструменты, спасая и двигатель, и самого Бена – после приступов гнева тот всегда испытывает чувство вины. Причина поломки находится довольно быстро – резьба одной из деталей сорвана, придется идти за заменой – подручными средствами ее не починишь.
На базе время обеда, и в ангаре никого, кроме них. По отворачивается от деталей и смотрит на Бена, который, рассеянно оглядывая пространство справа и слева от него, но по какой-то причине избегает смотреть на самого По.
По придвигается ближе, берет его за плечи.
- Эй, приятель, ты же знаешь, что можешь рассказать мне, что происходит?
По любит чувствовать себя нужным, но сейчас это у него совершенно не получается – Бена беспокоит что угодно, но не разобранный двигатель. По пытается поцеловать его, но тот отворачивается, и вместо рта По касается губами его щеки.
- Не стоит, - говорит Бен.
- Почему?
- Тебе не понравится то, что ты увидишь, - пальцами Бен касается своего виска. – То, что я хочу показать тебе.
По пожимает плечами. Он не отстраняется, но и не пытается поцеловать Бена снова. Он запускает руку в волосы Бена, распуская короткий хвостик, собранный на затылке. Он гладит Бена по волосам и через несколько секунд чувствует ответное прикосновение. Он ощущает прикосновения Бена к своим мыслям – тот старается быть осторожным, и его касания совсем легкие, едва заметные.
А потом По чувствует страх. Он видит что-то, что напоминает грозовые тучи, которые проглатывают свет и после которых остается лишь пустая, выжженная чернота.
Он понимает, что это сознание Бена. Его мысли, сны или видения, приходящие с той стороны Силы. По слышал истории о Ней, но, даже сейчас, когда Бен открыл перед ним свое сознание, он не может до конца представить, каково это – знать, что Темная сторона Силы существует наверняка.
Бен чувствует его страх.
Бен улыбается.
- Я же говорил. Не стоит, - говорит он, поднимаясь с колен.

[Гость]

1.08 Лея|Кайло. Вместо Соло за блудным сыном отправилась мать и сумела вправить мозги.

687 слов

- Итак, генерал Лея Органа, - говорит Кайло Рен.
Его слабая мать. Его беспомощная мать.
Та, что никогда не училась владеть Силой. Та, что могла лишь беспомощно смотреть. как её сын соскальзывает во Тьму. Та, что закрывала глаза на очевидное и надеялась на невозможное.
Что ж.
Она пришла сюда. Должно быть, для того, чтобы воззвать к сыновним чувствам, проникновенно вещать, что в нём ещё есть добро, и ждать. что её выросший мальчик расчувствуется, выбросит меч в бездонный провал и обратится к свету.
Глупее вышло бы, только если бы сюда явился его никчемный отец.
Кайло, рыцарь Рен, протягивает руку. Схватить, сжать, смять. Волна Тьмы катится впереди него. Вот фронт волны накрывает Лею, и Кайло с любопытством наблюдает, как встречаются крохотная искра и всеобъемлющая чернота. Как чернота поглощает... Стоп.
Она уже должна ломаться. Сыпаться. Хрустеть под пальцами.
Кайло Рен ещё раз сжимает руку, и в его пальцах лишь пустота.
Мать стоит на мосту, скрестив руки на груди. Она смотрит спокойно и холодно. Она не вооружена. Ни меча, ни бластера.
У неё хотя бы есть собственный меч? Кайло обнаруживает, что не знает ответа. Что он вообще о ней знает?
Немолодая человеческая женщина. Генерал Сопротивления.
- Боишься? - спрашивает она, и голос прокатывается по всему огромному залу, не делаясь тише и не порождая эха.
- Тебя? Нет!
- А стоило бы.
Стоило бы, шепчет тьма, страх - источник силы. Стоило бы, стоило бы.
- Я уничтожу тебя, - Рен не угрожает, это лишь о порядке вещей. Тьма пожирает свет. Поглотит и эту крохотную яркую точку на самой границе видимости. Станет сильнее.
Мать никак не отвечает. Лишь стоит и смотрит. С лёгким неодобрением.
Когда она успела подойти ближе? Она не двигалась. Она не перемещалась.
- Ты призрак? Ты испытание, посланное мне? Ты наваждение?
Она чуть усмехается. Она совсем рядом.
Новая атака волной Силы уходит в пустоту. Удушение... соскальзывает. Его не на кого наложить. Меч...
Кайло Рен выхватывает меч. Лезвие гудит и потрескивает. Как неисправный генератор щита на "Соколе".
Всего лишь один удар. Было бы труднее, если бы он видел в лице Леи материнскую любовь. Если бы слышал мольбу. Если бы ощущал веру, что её мальчик жив под чёрной маской и в глубинах чёрной души.
А на этот оценивающий спокойный взгляд так легко ответить, рубанув наотмашь. И плевать на детские сказки про "Если ты сразишь меня, я стану лишь сильнее".
Ты станешь мёртвой.
Лезвие движется медленно, будто сквозь воду. В голове хохочет Лидер Сноук.
"Вот ты и попалась! Вы так предсказуемы", - кто эти "вы"? Люди? Приверженцы Света? Повстанцы? Скайвокеры?
Мать всё это сразу. Сноук насмехается над ней.
И вот ему-то мать наконец отвечает.
"Нет. Это ты попался".
Два потока Силы сшибаются посреди мироздания, скручиваются, красный меч затягивает в водоворот, рыцаря затягивает следом, и мост, на котором он стоит, и шахту, и астероид, и корабли, и сами звёзды.
В этом водовороте сливаются вспышки бластеров, падающие с неба камни, запах мокрой шерсти, грязная ругань, синий росчерк меча, алые отсветы, снег в ботинках и грохот стационарного орудия, бьющего с поверхности по истребителям.

А потом они, Лея Органа и Кайло Рен, стоят в тёмном лесу, среди сугробов. Вдалеке догорает и взрывается база Первого Ордена, разваливается на куски глубоко в недрах её могучее супероружие.
Лидера Сноука нигде не слышно.
У Кайло в пыль рассыпался кристалл в световом мече.
В небе идёт бой, в руинах базы идёт перестрелка, но скоро здесь всё развалится, точно так же, как развалился кристалл. Земля под ногами вздрагивает.
Бен облизывает сухие губы и говорит:
- Я и не знал, что ты так можешь.
- Ты про поединок воль? Главное было вытащить его из скорлупы. Раздразнить и не дать залезть обратно.
- Ты его убила.
- Да. Я его убила.
- Что будет со мной?
- Только то, что ты сам решишь, - Лея смотрит в небо. Качает головой, рявкает в коммуникатор: "Пава! Дэмерон! Убирайтесь оттуда!", а потом, переключив канал, в ответ на рычание вуки: "Уже иду, готовьтесь ко взлёту". И идёт прочь, увязая в снегу. Не слишком быстро, но целеустремлённо, как астродроид, взявший курс.
- Мам, - говорит Бен ей в спину.
Она останавливается, нетерпеливо полуоборачивается. Указывает пальцем на него, потом куда-то вперёд, где, должно быть, ждёт "Сокол".
И дальше идёт не оглядываясь.

[Гость]

1.25 Бен Соло. Пре-канон. В какой-то момент задолбанный пятнадцатилетний Бен сбегает и от Люка, и от Сноука, чтобы найти свой собственный путь.

Исполнение №2, 381 слово
осторожно, обсценная лексика!

Исполнение №2, 381 слово
осторожно, обсценная лексика!

— Плохая машина, очень плохая! Недорого дам! — старьёвщик ползал по туше потрёпанного одноместного катера как жучок по дыне. То в багажное заглядывал, то в кабину, то под разбитую в сопли панель управления. Сходство с жуком усиливали шесть ног ксеноса и непрестанно шевелящиеся жёсткие надкрылья.
Бен пожал плечами, продолжая мучить дешёвую сигарету с каким-то мерзким синтетическим наполнителем. Он знал все правила, по которым полагалось вести торг, но ввязываться в этот долгий ритуал не имел ни малейшего желания. Хочет — пусть забирает корабль, а нет — на этой луне всегда найдётся покупатель пощедрее. Всё равно это уже четвёртый катер за месяц, и его совершенно не жалко.
Откинувшись на груду какого-то барахла за спиной, Бен принялся рассматривать решётки в крыше ангара. В столбе света плясала пыль, где-то за стеной натужно гудели воздухоочистители, вверху качались плети паутины или ещё какой-то местной хрени.
«Ты не должен уходить от своего предназначения. Только Тёмная сторона по-настоящему раскроет твои таланты»
— Отъебись, Сноук.
«Бен, ты обязательно должен вернуться. Заверши своё обучение»
— И ты, дядюшка, тоже отъебись.
Бен путешествовал почти полгода. Он менял корабли, перелетал от планеты к планете, выбирая самые захолустные и отсталые, и нигде не задерживался надолго. Он участвовал в перегонке грузовых кораблей, перепродавал поломанных дроидов, чинил пошедшие вразнос гипердрайвы... За эти полгода оказалось, что он знает и умеет очень многое.
Только от дурацких голосов в Силе, эхом отдающихся в висках, никак не выходило избавиться.
«Ты должен вернуться!» — в унисон вещали Сноук и Скайуокер, а Бен привычно посылал их в ответ.
Ему нужен был собственный путь, а не эта трижды ёбаная чёрно-белая Сила.
— Так что, сколько дашь за катер? — бесконечные стенания на заднем плане наконец вывели Бена из задумчивости.
— Пять сотен, — мигом откликнулся старьёвщик.
— Всего-то?
— Накину ещё одну, если отгонишь его к основной планете. Всё равно у меня туго с наличными, — торговец совсем по-человечески развёл верхними лапами. Должно быть, научился у клиентов-людей. — А там получишь деньги у моего родича.
— Ладно. — На самом деле так было даже лучше. В конце концов, что его держит? Космос велик, таких пыльных лун в нём множество, и разве обязательно лишний час торчать на очередной из них?
Тем более — не здесь то, что он ищет. Совсем не здесь.
— Как планета называется-то?
— Джакку. Слыхал?
Бен не ответил, только выплюнул сигарету и, поднявшись, неспешно зашагал к катеру.
Джакку... Наверняка очередная помойка, но кто знает, может, хоть там сыщется что-нибудь интересное?

[Гость]

2.17 R2D2|Кайло, очнувшись после 15 лет, R2D2 понимает, что Люк так и не оставил после себя Скайуокера, которому бы он продолжил служить, и отправляется искать Кайло, чтобы узнать, как у него обстоят с этим дела, и не нужна ли ему помощь.

Баловство на 1100 слов. Автор просит прощения у заказчика, но это ж Скайвокеры и их дроиды...

У изголовья кровати стоял маленький дроид-астромех.
Магистр Рен помотал головой, чтобы проснуться.
Дроид никуда не делся.
Магистр Рен пригляделся и понял, что дроид ему, кажется, знаком.
- Ты R2-D2?
- Бип, - ответил дроид.
"Да". Отлично.
- Ты астромех дяди... тьфу, Люка Скайвокера?
- Бип.
Ещё лучше.
- Как ты сюда попал?
- Би-бип, тап.
"Открыл дверь". Отлично. На базе Первого Ордена, дверь в покои командующего, вот так вот взял и открыл.
- И тебя никто не остановил?
- Беп.
"Нет".
Магистр Рен попытался успокоиться. Это ни в какой ангар не лезло! Ничего, с охраной он ещё разберётся. Он представил себе этот разговор: "Дроид сказал, что он принадлежит вам. Он был очень настойчив".
- А как ты попал на базу?
- Чирп, бип, би-бипт.
- Ты прилетел на истребителе. Кто ещё был с тобой?
- Анк.
"Данных нет"? Да тут могут джедаи толпами бегать. Или дядюшка.
- Люк Скайвокер с тобой?
Долгий печальный свист дроида, который не может найти хозяина.
- И ты хочешь, чтобы я тебе его нашёл?
- Беп.
- Тогда зачем ты здесь?
- Бип-фьюи.
- Помогать? Кому помогать?
Дроид развернулся к нему оптическим сенсором и чуть качнулся.
- Мне?
- Бип.
- Почему?
Это был вопрос, на который бип-бипами не отделаешься.
R2 крутнул "головой", потоптался на месте и включил голографический луч.
"Ты должен заботиться о мальчике", - проникновенно сказал молодой, безбородый Люк Скайвокер.
Голограмма погасла.
- И что? Что дальше? Что ещё он тебе приказал?
- Бип-фьюи.
- Отвечай мне!
- Беп.
- Говори, или я прикажу тебя разобрать.
- Фьюи-фииит.
"Печаль". Но R2 не двинулся с места.
- Так что, ты дашь мне ответ?
- Фьюи?
- Проиграй ещё раз голограмму.
"Ты должен заботиться о мальчике".
- А дальше?
- Фьюить.
- Не говори мне "Не знаю". Давай, у тебя их полно, наверное.
- Фью-ирр?
- Да, да, давай по порядку.
В луче голопроектора возникла юная девушка в белом платье.
"Помоги мне, Оби-Ван Кеноби".
- Отставить!
Голограмма погасла.
- Фьюить?
Магистр Рен задумался. Дроид терпеливо ждал.
Тут в дверь постучали.
- Кто там?
- Можно мне войти? - спросил знакомый механический голос.
- Что-о?
- Мастер Соло, можно мне войти? Я уверен, что слышал голос моего товарища.
- Трипио.
- Я так рад, что вы меня узнали. Если не помните, я протокольный дроид. Моя задача - коммуникация между людьми и устройствами.
- Что ты тут делаешь?
- Я ищу R2-D2. А. Вот же он. Ты непредсказуемый кусок металла. Простите, мастер Соло. Должно быть, у него схемы не в порядке. Разрешите, я провожу его в ремонтный отсек.
- Стой здесь. Тебя тут только не хватало.
- Чирп-бип.
- Что значит - ты помогаешь? - Трипио взмахнул руками.
"Помоги мне, Оби-Ван Кеноби. Ты наша единственная надежда".
- Ты сломан. Мы не должны были сюда являться.
- Бе-беп.
- И не называй меня занудным, ты, маленький... Простите, мастер Соло. Мой друг неисправен.
- У него в памяти, наверное, найдётся что-то полезное... Давай, R2. Ты знаешь, где прячется Люк Скайвокер?
Всё тот же долгий свист.
- Ах. Он говорит, что ему тоже хотелось бы это знать.
- Кто вас сюда послал?
- Я не уверен. Я пришёл в себя в ангаре.
- Что последнее ты помнишь?
- Нас атаковали. О! Ужасное сражение.
- Чирп. Бид-бит. Фьюууи.
- Разумеется, я прятался, бестолковое ты устройство. Я протокольный, а не военный дроид.
- Ты знаешь координаты базы повстанцев?
- Фьюить. Беееп.
- Ах. Как в старые добрые времена. Он говорит...
- Я понял. Говорит, что не знает. Врёт, разумеется.
- Мы запрограммированы хранить верность нашим хозяевам, мастер Соло.
- Не называй меня так!
- Да, мастер... Прошу прощения, как мне следует вас называть?
- Магистр Рен. Или господин.
- Слушаюсь, магистр Рен. R2, ты понял?
- Чирп.
- Он понял.
- Перестань мне всё переводить. Я понимаю, что он говорит.
- Слушаюсь, господин Рен. Я лишь хотел быть полезен. Моё предназначение - служить.
- Давай-ка посмотрим на твои данные, - Рен указал R2 на разъём в стене. - А ты, Трипио, помолчи.
- Слушаюсь, господин.
R2 высунул электронный щуп и воткнул его в разъём.
- Давай, покажи, что у тебя там...
Магистр Рен пролистал старые записи.
- О, это мой дед?
- Бип. Тьюи.
- А это моя бабка? И Оби-Ван Кеноби?
- Бип.
- Ладно, достаточно. Где у тебя хранятся координаты?
- Фьюить.
- Что значит - не знаешь?
- Он очень простое устройство, - заметил Трипио.
- Беееевзз.
- Не обзывай меня. Ты примитивен и невоспитан.
- Би-бип. Фирп.
- Не хочешь? Не понимаешь? Тогда давай просто сольём твою память целиком, и я разберусь. Или мои техники разберутся. Слышишь? Команда: скопировать память на внешний носитель. Полностью.
- Бе-деп-фип.
"Передача данных начата".
Отлично. Магистр Рен похлопал дроида по круглой макушке. Тот издал протяжный свист, означавший, что R2 доволен.
Тут ожила система связи.
- Сэр, радарная установка отказала.
- Что?
- Сэр, у нас проблемы с дверями ангара, - сообщили по другому каналу.
- Так разберитесь с ними! Я занят!
- Сэр, отказали системы вентиляции.
- Ах ты... - Рен подскочил. - R2, это ты? Ах ты маленький, гнусный...
- Фьюить? Теп-бееп.
- Ты всего лишь делал свою работу? Выполнял команду?
- Беп.
"Передача данных завершена".
- Нет, господин Рен! - в панике завопил Трипио, увидев, что магистр вытащил световой меч. - Простите его! Он всего лишь дроид! Это какая-то ошибка!
R2 откатился в сторону, он вовсю крутил головой и жалобно бибикал.
- Мы не виноваты, сэр. Он в растерянности. Он всего лишь выполнял команду.
- Ещё бы! Дроид Скайвокера, какая мерзость. Какая глупость!
Рен воткнул в дроида меч.
- Фьюить, - грустно сказал тот, а потом огоньки погасли и изо всех щелей повалил дым.
- Неееет! - вскрикнул Трипио.
Рен развернулся к нему. Золотистый дроид попятился, закрывая лицо руками.
- Будьте милосердны, во имя Создателя. Я лишь дроид-переводчик.
- Бесполезный кусок металла!
Меч отделил голову дроида от туловища. Руки слепо зашарили вокруг, голова покатилась, бормоча что-то невнятное .
Рен выскочил за дверь и понёсся в командный центр, выяснять, что ещё можно спасти.
Через несколько минут дымящийся R2 пошевелился. Он двинулся к валяющемуся в тёмной каюте Трипио, ухватил манипулятором его голову, подтащил к туловищу и принялся соединять провода.
Когда база взорвалась, он всё ещё работал над починкой Трипио. Он не нуждался ни в воздухе, ни в гравитации.
И среди звёзд, в смятых и искорёженных останках базы, звучало:
- Что значит - ты должен его найти? Ты неисправный маленький неблагодарный механизм. Посмотри, ты всё сломал! На минуту мне показалось, что господин Рен тебя прикончит. И он был бы совершенно прав. Какие бы у него ни были планы на день, ты их испортил. Да, я уверен. Нет, мастер Люк не будет доволен. Я вообще не знаю, жив ли ещё мастер Люк. Нет, не говори мне этого. Нет, я отказываюсь участвовать в твоих авантюрах. Что значит - мы должны захватить шаттл? Где мы возьмём шаттл?

[Гость]

1.01 Хакс/Кайло Рен. Повседневность!АУ. Хакс и Кайло случайно оказываются соседями, снимая вместе квартиру. Долгий обоюдный юст со счастливым финалом.

Внелимит №1, 950 слов

Первая битва между ними произошла в тот же вечер, когда они только заселились в квартиру.
Классика жизни: ничто не предвещало беды. Кайло мрачной тенью выбрался из комнаты, чтобы сделать себе чаю, но мечтам его было не суждено сбыться: за кухонным столом уже восседал Хакс и что-то натужно писал в блокноте, и на лице его при этом была отражена такая глубокая работа мысли, что прерывать ее шумом чайника и звоном кружек (как и вообще попадаться Хаксу на глаза) просто не хотелось.
Поэтому Кайло как можно тише налил себе стакан воды и уже было развернулся к выходу, когда Хакс вдруг поднял голову и заговорил:
— Бен, останься.
И вот тут Кайло понял, что эта встреча не была случайной. Хакс ведь явно его выжидал. Хакс, черт возьми, просто делал вид, что занят, чтобы усыпить его бдительность, а сейчас начнет пытаться его разговорить или, упаси небо, начать искать общий язык. А ведь он казался идеальным соседом: чистоплотным и молчаливым! Кайло медленно развернулся, стараясь выглядеть при этом как можно более безразлично, и уставился на Хакса.
— Зачем?
— Нам нужно установить правила, — изрек тот свою мысль так, словно собирался с нею вести солдат в бой.
Кайло едва не поперхнулся от неожиданности: идея эта показалась ему дурацкой до безумия. Какие, к черту, правила? Не мешать друг другу жить, вовремя платить за аренду — и дело с концом. Насколько помешанным на контроле надо быть, чтобы еще и озвучивать эти непреложные истины? Ну, благо, что хоть общие интересы не начал искать. Кайло хмыкнул, но все же осторожно сел за стол — ему вдруг стало интересно, какие права Хакс начнет качать.
— Правила, говоришь? — протянул он.
— Да, правила, — подтвердил Хакс. — Во-первых, это дисциплинирует, во-вторых, помогает избежать ненужных столкновений.
Хакс глядел на него так, словно имел способность доносить свои мысли телепатически и именно этим сейчас занимался — на всякий случай, а то вдруг сосед оказался тупым. Тупым Кайло, благо, не был, а потому решил напасть первым:
— Ладно. Правило первое: неприкосновенность личных вещей, — выпалил он.
— Уже записал, — тут же парировал Хакс.
Он с каким-то незримым самодовольством повернул к Кайло свой блокнот. Оказалось, до этого он уже заблаговременно описал такие пункты, как: неприкосновенность личных вещей, разделение квартиры на три зоны — так называемую зону Хакса, зону Бена и нейтральную зону — и запрет на проведение вечеринок любого рода и масштаба. Стандартный набор.
В целом, Кайло был согласен с каждым из пунктов на все сто процентов. Однако та самоуверенность, с которой Хакс все это ему выкладывал, его вымораживала. Тот каким-то образом умудрялся общие и равные для обоих правила зачитывать так, словно декламировал свой персональный манифест. Это откровенно бесило.
Кайло вдруг вошел в раж: ему тоже захотелось начать диктовать свои условия. Поэтому он смело ринулся в бой. Следующие несколько часов они с Хаксом решали, что громко играть и слушать музыку можно только до десяти вечера, делили полки в холодильнике, устанавливали распорядок и очередность уборки санузла и прихожей, практически без обсуждений заключили, что в случае, если квартире будет нанесен вред, материальный ущерб возмещает исключительно его виновник, и так далее.
Каким-то образом Кайло все еще казалось, что все эти правила ущемляют больше его, нежели Хакса. Возможно, из-за самоуверенности и хладнокровия, с которыми тот принимал — и ставил в ответ новые — условия. Поэтому Кайло подумал и решил единолично забрать у Хакса хоть что-нибудь:
— И никаких девчонок после полуночи! — резко заявил он.
Повисла тишина. Хакс недолго обдумал его слова, окинул очередным своим нечитаемым взглядом, цокнул языком, а затем ровно произнес в ответ:
— И никаких парней.
Кайло поперхнулся воздухом и покраснел. Та уверенность и безошибочность, с которой Хакс говорил эти слова, откровенно сбивала с толку. Черт бы его побрал! Умеет же извернуться, паршивец! Однако, кроме этого, никаких комментариев со стороны Хакса не последовало, поэтому Кайло стоически смолчал.
Хакс, очевидно, приняв это за согласие, дописал еще один пункт в списке. А затем добавил:
— А еще не пытайся выпытать мое имя. Просто Хакс.
Кайло впервые осознал, что он действительно не знает, как зовут Хакса. До этого момента он даже не задумывался об этом: воспринимал обращение к Хаксу как само собой разумеющееся, может, предполагал, что это вроде как мононим или типа того. А Хакс, оказывается, просто скрывает свое имя? Наверняка потому что не любит его. Как же его, должно быть, зовут? Адольф? А что, ему бы пошло.
Кайло вдруг почувствовал себя ребенком, которому показали, где лежат конфеты, но запретили их брать. И все же имя — это было действительно важно. Это он понимал. Поэтому спокойно ответил:
— Тогда не вздумай звать меня Беном. Кайло Рен. Просто Кайло.
Хакс взглянул на него с тенью удивления, будто примеривал на него услышанное имя, а затем коротко кивнул, легко соглашаясь с условием — слишком легко, по мнению Кайло, — и записал его в свой блокнот.
— Еще что-нибудь?
Кайло отрицательно замотал головой. Голова эта уже гудела от обилия правил, как потревоженное пчелиное улье. Он уже не был уверен, что помнит хотя бы половину из всего того, что они с Хаксом тут нарешали.
— Нет. Хватит. Я сбежал из-под юрисдикции одного генерала не для того, чтобы попасть под юрисдикцию другого.
Кайло прикусил язык. Слова эти вырвались сами собой, он не планировал ничего рассказывать о своей семье. Особенно Хаксу. Но тот смолчал, а по лицу его скользнуло нечто похожее на ухмылку. Он согласно закрыл свой блокнот.
— Хорошо, тогда на этом закончим. Копию отдам тебе завтра, — Хакс встал и протянул ладонь для рукопожатия. Кайло тоже поднялся и чинно кивнул, пожимая его теплую сухую руку.
— Хакс, — сказал он, окончательно закрепляя договор.
— Кайло Рен, — тем же тоном ответил ему Хакс.
Они разжали руки и отправились каждый в свою комнату.
Первое их сражение окончилось перемирием.

[Гость]

2.22 Командный шаттл|Кайло, кораблю лучше знать, что нужно хозяину.

Кроссовер с рождественской серией "Черного зеркала", описание которой можно прочитать здесь (нам нужна часть II). Самое смешное, что в оригинале парня, который настраивал программы, тоже зовут Мэтт.

648 слов

Кайло открывает глаза и не видит ничего, кроме белого цвета. Тот ярок настолько, что слепит, и Кайло поднимает ладонь, чтобы закрыть глаза. Вернее, пытается поднять – ничего не происходит, и только свет становится сильнее, и Кайло, в конце концов, понимает, что ничего, кроме света, просто не существует.
Не существует больше ни его тела, ни окружающих его предметов, ни Силы – Кайло больше не чувствует ее присутствия. Это кажется самым страшным и самым невыносимым. Кайло кричит, но не слышит собственного крика – он вообще ничего не слышит.
А потом свет вспыхивает, Кайло рефлекторно зажмуривается и осознает себя лежащим на полу. На этот раз он действительно чувствует свои конечности – ноги затекли от долгого нахождения в неудобном положении. Он тянется к оружию прежде, чем открывает глаза. Меч оказывается на месте, но Сила – ее нет. Пространство вокруг – бесконечный белый свет, стерильная пустота, лишенная горизонта.
– Освоился? – спрашивает незнакомый голос.
Он видит лицо, спокойное, с внимательными глазами за стеклами очков.
– Меня зовут Мэтт, я занимаюсь настройкой искусственного интеллекта. Позволь мне объяснить, что происходит.
Кайло кивает – других вариантов просто нет.
– Думаю, разговор пойдет легче, если ты запомнишь: ты – компьютерный код, снятый с сознания Магистра Рен. Ты нужен, чтобы управлять кораблем Магистра. Возможно, это позволит избежать вспышек его гнева. Не будет отвлекаться на разные мелочи… – хмыкает Мэтт, чуть понижая голос, словно сказанное должно остаться строго между ними. – Ты меня понимаешь?
Кайло сжимает в руке меч – в этом пространстве, чем бы оно ни было, оружие бесполезно, но он пытается зацепиться за то, что лучше всего ему знакомо.
– Ты нужен, – продолжает техник, – чтобы шаттл подстраивался под желания Магистра Рен. Удерживал его от необдуманных поступков. Как по мне, ты не лучшая кандидатура, но позволь мне показать, что случится, если ты откажешься.
Он нажимает на какие-то кнопки.
И пропадает. Кайло пытается считать часы, процарапывая на собственной коже метки для каждого проведенного здесь часа. Но царапины мгновенно зарастают, да и Кайло не знает, сколько времени проходит в действительности и когда один час превращается в два, а два – в день.
Он не знает, что Мэтт управляет временем здесь – здесь? Кайло даже не знает, где именно находится – и что для него проходит всего несколько минут.
Тело больше не нуждается ни в сне, ни в пище, и царапины, отмеряющие время и пропадающие как только Кайло наносит их, – его единственное занятие. В приступе ярости он отбрасывает неработающий меч, и белый цвет проглатывает его – кажется, словно по бумаге проходятся ластиком.
Кайло кричит на Мэтта, когда тот возвращается. Мэтт не выглядит раздосадованным - Кайло, не привыкший обращать внимание на персонал, никак не может понять, откуда этот человек взялся, какими полномочиями он обладает и чего хочет.
Кайло не может поверить его словам. Он приказывает отпустить его и даже – позор – говорит о вмешательстве Сноука.
– Да, сейчас Верховный Лидер как никогда нуждается в Магистре, - говорит Мэтт.
Кайло кажется, что вот оно – Мэтт не просто делает свое дело, он еще и предан своему хозяину. Но Кайло не успевает ничего сделать с этим, потому что Мэтт снова оставляет его в одиночестве.
– В прошлый раз я установил таймер на две недели, в этот – на год. Этого достаточно? – спрашивает Мэтт.
И Кайло снова кричит, в этот раз – от боли и одиночества, потому что больше себя он выносить не в состоянии.
– Мне нужно заниматься чем-то. Я не могу быть один, я не могу… - он больше не чувствует Силы, и все-таки Кайло кажется, что его вот-вот разорвет изнутри. Он готов сделать все что угодно, чтобы это прекратилось.
Мэтт снова нажимает на кнопки, и в белом пространстве появляется панель управления.
– Твое рабочее место, – говорит Мэтт. – Времени разобраться хватит.
Кайло принимает на себя управление кораблем, и хотя педантичный контроль за происходящим – не его роль, но так намного лучше, чем оставаться наедине с собственными мыслями. Несколько раз он разбивает сенсорный экран консоли, и каждый раз она оказывается целой – цикл занимает несколько секунд.
В эти несколько секунд он позволяет себе представить, что вот-вот вырвется из временной петли и вернется к Силе. А потом эта петля затягивается на его шее.

[Гость]

2.05 Кайло/Рей. Подкаты в стиле дедушки. H+

Анон свято верит в "Рей дочка Люка", заказчик сам ничего не уточнял, ожиданий аудитории разочаровывать не хотелось.

394 слова

Когда Кайло Рен снимает маску перед беззащитной пленницей, он просто надеется расположить ее к себе. Эффект превосходит все ожидания.
- А ты красивый, - зачарованно замечает Рей, не прекращая его разглядывать. Затем краснеет, прикусывает язык и добавляет:
- Для монстра в маске, разумеется.

- Прекрати на меня так пялиться! - нервно выкрикивает Кайло, зажигая световой меч. Если это тактика выведения противника из себя, то она работает.
- Почему же? - невинно интересуется Рей.
- Потому что меня это нервирует, - даже сам Кайло понимает, насколько по-детски это прозвучало. Рей ухмыляется:
- Простите, лорд Рен.

Странно, что после уничтожения Хосниан Прайм Республика еще надеется достичь чего-то переговорами, ехидно замечает Хакс, но от приглашения не отказывается. Переговоры скучны и ни к чему не ведут, поэтому пятнадцатиминутный перерыв обе стороны встречают с облегчением. Кайло бросает короткие взгляды на Рей, которая в свою очередь не отводит от него глаз, и старается избавиться от ощущения, что их обоих притащили сюда как ручных зверушек на выставку.
Все идет достаточно мирно, пока Рей не приходит в голову Силой стянуть с его тарелки яблоко, аккуратно его разрезать и отправить обратно ровно половину. Еды этой мусорщице не хватает, что ли, раздраженно думает Кайло, подавляя желание швырнуть ей нарезанный лайтсейбером круассан.

Из всех планет в галактике им обязательно нужно было столкнуться на Манаане, мысленно вздыхает Кайло, почувствовав знакомое присутствие в Силе. Мусорщица, заметив его, улыбается и подходит ближе. Кайло осторожно пытается отодвинуться, но это приводит лишь к тому, что его зажимают в углу у парапета.
- Столько воды! На Джакку я себе и представить не могла подобного! - восторженно рассказывает мусорщица.
Кайло угукает, надеясь, что эта сумасшедшая просто уйдет. Надеждам не суждено сбыться.
- До сих пор привыкнуть не могу. Наверное, это естественно, я-то всю жизнь провела в пустыне. Терпеть не могу песок. Он грубый, жесткий и лезет повсюду.
Звучит как описание кое-кого знакомого, мысленно отвечает Кайло.
- Здесь не так, - мечтательно замечает мусорщица, как бы невзначай придвигаясь поближе. - Здесь все такое мягкое...
Когда эта сумасшедшая пытается прикоснуться к его волосам, Кайло позорно сбегает.

Вернувшись на "Сокол", Рей пинает переборку.
- "С твоей бабушкой все работало, хуже уже не станет", - раздраженное передразнивание прерывается швырянием предметов в стены. - В следующий раз Чуи послушаю. Лайтсейбером по голове - и в койку.
- Это ты всегда успеешь, - увещевает ее призрак Энакина Скайуокера. - Попробуй сначала рассказать, что тебе по статусу положено любить.

[Гость]

3.28 Оби-Ван/Энакин. Модерн-ау, колледж-фик. Кеноби преподаватель, Энакин - способный, но слишком самонадеянный и наглый студент.

Автор утром повторял социологию, поэтому и Оби-Ван стал профессором социологии с очень странным именем.
МТИ (MIT) – Массачусетский технологический институт.

560 слов

Оби-Ван ненавидит кофе.
Когда ассистент приносит список тех, кто записался на его лекции в новом триместре, Оби-Ван допивает второй американо и, просматривая имена, едва не проливает его на свой кашемировый джемпер. Это имя, внесенное в список одним из последних, тяжело разобрать из-за почерка, но Оби-Ван различает фамилию «Скайуокер».

*

– Вы приходили к нам, - говорит Энакин.
Оби-Ван помнит его совсем маленьким, и эти воспоминания кажутся неуместными теперь, когда перед ним сидит взрослый – почти взрослый – юноша. Энакин довольно высокий, миловидный и, в общем, ничем не примечательный, хотя из-за джинсовой куртки и косички, сплетенной из нескольких длинных прядей, специально оставленных на стриженой голове, он напоминает модель из каталогов мужской одежды 90-ых годов.
– Вы приходили и создали много проблем, – говорит он. – Нашим домом и так интересовались копы, а большинство наших соседей решило, что мы не исследование помогаем писать, а стучим…
– И все-таки ты здесь.
Оби-Ван тогда помогал исследованию своего тьютора. Вместе с профессором Джинном и его они разговаривали с семьями из неблагополучных районов, занимались сравнением их быта, описывали все, что видели или слышали.
– Меня приняли в МТИ, но я выбрал социологию. Здесь, – выражение лица Энакина становится почти хищным. – Не разочаруйте меня.
И Оби-Ван, пораженный его наглостью, все-таки не может отделаться от ощущения, что действительно не хочет его разочаровывать.

*

Кажется, Оби-Ван не справляется с этим – на каждой лекции Энакин задает столько вопросов, словно его категорически не устраивает то, что говорит профессор. Энакин всегда хочет большего и старается получить это всеми возможными способами. Оби-Ван не понимает, чего хочет Энакин, но тот отчаянно добивается внимания. Он часто остается после занятий, и в пыльной аудитории они обсуждают все от фреймов Гоффмана до любимых сиропов к кофе.
Оби-Ван ненавидит кофе.
Но он, оставаясь проверять тесты, совсем не против компании, и Энакин нагло этим пользуется.

*

В конце зимы Оби-Ван находит Энакина на пороге своего дома. Он вот-вот собирается спросить, откуда тот знает его адрес, но Энакин смотрит на его мутным, расфокусированным взглядом. Оби-Ван замечает на его лице слезы.
– Мой мальчик, – говорит Оби-Ван, словно он старше намного лет и словно он способен избавить его от боли, защитить или хотя бы утешить. – Что случилось?
– Мама умерла сегодня, – просто говорит Энакин. Оби-Ван садится рядом с ним, на холодные ступени крыльца, и обнимает. – Я не говорил вам раньше, но она болела, и вы…вы тоже знали ее, мне было так важно…знать, что вы тоже ее знали.
Оби-Ван чувствует горечь. Он хочет утешить Энакина, но где-то в глубине душе сожалеет, что все эти семинарские занятия, все разговоры, все совместные походы за кофе – Оби-Ван ненавидит кофе – имели значения не из-за него, а его присутствию в прошлом Энакина.
– Я подрался с санитарами, – говорит Энакин, – И еще мне совсем не хочется возвращаться домой.
Не дожидаясь вопроса, Оби-Ван поднимается со ступеней, чтобы достать ключи.
– Можно я останусь? – все же спрашивает Энакин. Он поднимается вслед за Оби-Ваном и просто не может поверить в то, что тот действительно разрешает остаться.
– Если ты думаешь, что я позволю тебе бродить где-то в таком состоянии, то знаешь меня очень плохо.
- Так позвольте узнать вас лучше, – говорит Энакин. На его лице еще не высохли – еще долго не высохнут – слезы, но он накрывает руку Оби-Вана, в которой тот сжимает ключи, своей. И рука эта теплая, несмотря на то, что Энакин долго сидел на морозе.
Оби-Ван в этот момент думает, что Энакин нуждается не в спасителе или лекаре, которые избавили бы его от боли, но в наставнике.
Что ж, им Оби-Ван стать способен.

[Гость]

3.23 По Дэмерон и его физические и психологические синяки после пыток в Первом Ордене.

621 слово

По проснулся от вязкого тяжелого кошмара. Сам сон стерся из его памяти, стоило открыть глаза, но легко было догадаться о содержании.
Как и любого оперативника, По учили, что нужно делать с собой, чтобы продолжать службу даже после пленения. Его наставники говорили: следы остаются не только на теле, но и на разуме. И, как тело может болеть от фантомной боли, так и разум может предать вас. Рассказывали о методиках, о том, как получить власть над снами, как упорядочивать мысли…
Только, когда теорию пришлось применять на практике, По понял, что его битва с палачами только начинается. И, сбежав из одной камеры, он оказался в другой, внутри собственного разума.
Несколько минут По лежал в кровати, вдыхая и выдыхая, стараясь успокоить безумно колотящееся сердце. Когда он сел — тело отозвалось тягучей болью, которая яркими очагами вспыхивала там, где остались все еще не до конца зажившие раны.
По подлатали еще в Ордене, чтобы он не умер во время допроса Кайло Рена. Это было их ошибкой: иначе бы, оставь враги его в том полумертвом состоянии, не хватило бы сил улететь вместе с Финном. Потом его лечили уже в Сопротивлении, но кое-какие травмы требовали больше времени и больше покоя, которого не было ни у По, ни у Сопротивления.
— Ладно, летать могу — остальное неважно, — беззаботно подмигнул По.
Врач сделала постное лицо, но не стала спорить и доказывать, что он должен отлеживаться. Они все здесь были солдатами и все понимали, что каждый человек на счету.
Утром и после перегрузок, По немного жалел о своем решении, но понимал и то, что запертым в медицинском блоке, он бы погрузился в ту темную пучину, что оставалась в его разуме. Что не уставал бы настолько, чтобы забывать собственные сны. Что заново и заново прокручивал бы сцены пыток, пытаясь понять, где он ошибся и как выдал то, чего не должен был.
По быстро оделся и тихо вышел на улицу, махнув двум дежурным, которые встрепенулись, заметив его.
По звездному небу над его головой пробегали редкие облака, база замерла в темноте и тишине: только несколько отдельных фонарей горели под крышами так, чтобы их не было заметно с воздуха.
Из всех звуков раздавались только тихое пиликанье ремонтных дроидов. По сел на край металлического помоста и достал сигарету.
Будь здесь BB-8, то подъехал бы к хозяину, дал бы прикурить, но дроид не на базе. И По даже рад, что не знает — где он. Слишком много крови отдано за него и его карту, отдано зря. Потому что По все равно взломали, выпотрошили его разум, когда выяснилось, что выпотрошенное тело ничего не даст.
По так и сидел, держа сигарету в руке, когда по гравию прошуршали быстрые шаги. Стоило определенных усилий не вскинуться. Мысленно нужно было напоминать себе, что у него здесь нет врагов. Он в безопасности. «Повторяй это себе почаще», — сказал насмешливый голос в голове По. Слишком знакомый по пыточной голос.
— Зажигалку дать?
По поднял голову и посмотрел на коллегу-пилота, которая стояла в шаге от него. В темноте было не видно выражение ее лица, может, и к лучшему.
— Спасибо Джесс, — ответил По, благодаря и за ее предложение, и за то, что она не торопилась садиться рядом.
Сейчас он предпочел, чтобы никто к нему не прикасался, даже случайно.
Джессика Пава протянула ему зажигалку и дождалась, пока он раскурит сигарету.
— Ночной вылет? — По кивнул на шлем в ее руках.
— Да, — ответила она, — задание Синей эскадрильи. Подробностей рассказать не могу… сам знаешь.
Джессика могла бы и не объяснять, По прекрасно понимал, насколько в их деле важно дробить информацию, не давать никому полной картины. Кто-кто, а он понимал.
— Когда это ты курить начала? — спросил По, чтобы сменить тему.
— Недавно, — сказала она неопределенно, и добавила, когда По протянул ей зажигалку назад: — оставь себе.
Возможно, Джессика хотела сказать еще что-то. Возможно, По даже не был бы против. Но она сказала: «Я пойду». И ушла, оставив его в одиночестве.

[Гость]

3.23 По Дэмерон и его физические и психологические синяки после пыток в Первом Ордене.

411 слов

Спросите любого в Сопротивлении - По Дэмерон не из тех, кого можно просто так сломать. Да что там, спросите любого, кто его знает. Даже в тот раз, когда его иксвинг зажали семеро истребителей Первого ордена (По еще никогда не отстреливался так остервенело и так точно, он бы хохотал в голос от восторга, если бы сердце не стучало где-то в горле) и ему пришлось возвращаться на базу на одном двигателе, - даже тогда он вылез из иксвинга с широкой улыбкой и отпустил пару шуток в сторону техников, медленно бледнеющих при виде повреждений.
Нет, едва ли По Дэмерон боится хоть чего-то. А тот раз, когда он на ручном управлении снял все башенные боевые установки на крейсере Ордена меньше чем за минуту и едва увернулся от залпов фотонных орудий, прошедших в паре сантиметров от его крыла? Все на базе знают эту историю, этот иксвинг все еще стоит в ангаре, его крыло перечеркивает расплавленная борозда, и все новобранцы уважительно цокают языком, проводя по черным неровным краям рукой.
По Дэмерон не боится ни безвоздушной пустоты за тонкой обшивкой, ни града ударов, способных пробить эту обшивку за секунду, стоит лишь замешкаться и упустить момент, ни Первого ордена и его марионеток. И когда он приходит в себя на Финализаторе и видит перед собой закутанную в черное фигуру Рена, все, что он чувствует, это готовность. Он знает, что дело Сопротивления правое, и готов за это дело умереть. Но он определенно не готов к ощущению тугой боли внутри своей головы, разрастающейся из яркой искры где-то в центре мозга все шире и шире, пока она не заполняет череп волной огня. С этим огнем в голову будто лезут длинные холодные щупальца, прямо через виски, он даже чувствует, как разрывает кожу и слышит как ломается череп по бокам, как мозг лижут языки огня и холода, и все, о чем он может думать - я больше не могу, не могу, не могу.
И где-то за секунду до того, как соскользнуть в черную пустоту ужаса, он сдается.

Никто не знает, но спустя месяцы По иногда просыпается по ночам, задыхаясь от ощущения холода и огня в голове, лежит часами, убеждая себя, что вокруг друзья и соратники, а проклятый Рен скорее всего сгинул вместе со Старкиллером. Только он не знает точно, что этими ночами мучит его больше - воспоминание о пытках или о том, что он все-таки сдался.
Утром он надевает на лицо улыбку вместе с оранжевой формой летчика и только тогда идет к ангарам.
Потому что По Дэмерон не из тех, кого легко сломать.
Спросите любого.

[Гость]

3.25 Квай-Гон|(/)Оби-Ван, выхаживать раненого.
Внелимит, часть 1

596 слов

— Я чувствую себя гораздо лучше, — раздраженно говорит Квай-Гон. — Нет нужды так опекать меня, Оби-Ван!
— Вам еще рано вставать, учитель, — упрямо отвечает мальчик. — Ваши раны еще не затянулись.
— Я рыцарь-джедай, а ты всего лишь падаван! Как ты думаешь, кто из нас лучше разбирается в целительстве?
— Вы, учитель, — вежливо соглашается Оби-Ван. — Но даже падавану видно, что вы не здоровы.
Квай-Гон сам не очень понимает, почему так сопротивляется. Возможно, он просто привык работать один и рассчитывать только на себя. Возможно, он все еще не до конца доверяет мальчику.
Квай-Гон упрямо поднимается на ноги, но голова кружится сильнее, чем ему казалось. Оби-Ван пытается его подхватить, но он слишком тяжел для мальчика, и оба оказываются на полу. Бок разрывается болью, в глазах темнеет.
Оби-Ван расстроен чуть ли не до слез.
— Ну что же вы, учитель…
Он помогает Квай-Гону лечь обратно на импровизированную постель, поправляет повязку, дает напиться воды.
— Лежите, учитель. Я обо всем позабочусь.
Что ж, кажется, у него все равно нет особого выбора.
***
— Я чувствую себя гораздо лучше, — говорит Квай-Гон и с некоторым усилием садится.
— Вчера вы тоже так говорили. — Оби-Ван протягивает ему фляжку с остатками воды. — И чем все кончилось?
— Я провел почти сутки в целительном трансе. Я могу встать.
Мальчик качает головой:
— Вам не имеет никакого смысла вставать. Идти вы пока все равно не можете, а караулить днем не от кого. Так что ложитесь.
Квай-Гон медлит. Аргументы звучат логично, но ему все равно не нравится мысль оставлять все на мальчика, когда он... ну, не на пороге смерти.
— Учитель, у нас два варианта, — вздыхает Оби-Ван. — Или я сижу тут и слежу, чтобы вы не вставали, или вы обещаете лежать, и тогда я смогу поискать немного воды.
Нда, выбор небогатый. Без воды им долго не протянуть.
— Хорошо, падаван, ты выиграл.
***
— Я чувствую себя гораздо лучше. Думаю, мы можем уходить.
Сегодня это почти правда. Встать ему удается без помощи, и, хотя бок все еще дает о себе знать, он уже способен двигаться.
Оби-Ван качает головой:
— До города полноценный дневной переход. Вам пока столько не пройти. Подождем до завтра. Здесь у нас по крайней мере есть убежище.
— Падаван, кто назначил тебя главным? — раздраженно спрашивает Квай-Гон.
Оби-Ван молча пожимает плечами, подбирает фляжки и выходит из пещеры.
***
— Завтра можно будет идти, — говорит Оби-Ван. — Я думаю, завтра вы уже сможете. Надо выйти с рассветом, тогда до захода солнца мы успеем добраться до города.
У него красные от усталости глаза и лихорадочный румянец на щеках. Квай-Гон запоздало понимает, что последние три дня мальчик почти не спал — днем искал воду, ухаживал за ним, а ночью охранял от местных тварей.
— Оби-Ван, тебе нужно отдохнуть, — говорит он. — Ложись спать. Сегодня я буду караулить.
— Я в порядке, — отвечает мальчик. — Я не устал, учитель.
Кого-то ему напоминает это упрямство.
— Кажется, я подаю тебе дурной пример, — вздыхает Квай-Гон. — Оби-Ван, нет ничего страшного в том, чтобы признать свою слабость.
— Я в порядке, — упрямо повторяет тот.
— Хорошо, — соглашается Квай-Гон. — Поступай как знаешь, падаван. Но учитывай, что если завтра ты свалишься от переутомления, то мы окажемся в очень неприятной ситуации. Нести тебя я не смогу, я еще недостаточно поправился для этого, а подходящего убежища поблизости может и не оказаться.
Оби-Ван медленно кивает, признавая разумность доводов.
— Наверное, мне действительно лучше поспать. Разбудите меня в полночь, хорошо? Я подежурю вторую смену.
Квай-Гон собирается возразить, что в состоянии провести ночь без сна, но вспоминает про «дурной пример».
— Ладно, — говорит он. — Вторая смена — твоя.
Оби-Ван не отвечает, и Квай-Гон понимает, что тот уснул прямо там, где сидел. Он устраивает мальчика поудобнее, бережно укрывает плащом. Потом долго смотрит на спящего ученика и думает, что ему придется изрядно поработать над собой, чтобы не подавать мальчику множество дурных примеров.

Продолжение

[Гость]

1.20 Хакс/Кайло. Кайло девственник. Чтение мыслей.

И тут Остапа понесло. Рекомендуется читать под эту музыку.

1858 слов. Часть 1.

Кайло Рен умеет убивать. Ломать, крушить, кромсать, увечить, разрушать и делать больно одной лишь силой мысли он учился большую часть своей жизни и достиг на этом поприще настоящего мастерства.

Кайло Рен умеет прятаться, даже будучи у всех на виду. Шлем с вокодером и слои плотной одежды — его щит, его скорлупа, его надежное укрытие, барьер, за который заказан путь почти всем.

Кайло Рен не любит быть уязвимым: он слишком хорошо усвоил, что мысли написаны у человека на лбу, и свои читать никому не позволяет — незачем всяким отбросам знать о нем больше, чем он сам хочет рассказать.

Кайло Рен любит видеть уязвимыми других: читать их умы, изучать их лица, презирать их слабости; под глухим забралом шлема все равно никто не увидит, в какой гадкой усмешке кривятся его губы, а в обезличенном голосе — и не услышит.

Его маленький мирок — черная роба, шлем, световой меч, удобные сапоги — аскетичен донельзя, но его голова — хранилище информации разной степени важности: всё на всякий случай, даже если случай никогда не представится, всё — боевой арсенал.

Он вооружен до зубов — мечом, щитом, знаниями и Силой, а перед ним безоружны все и каждый.

Настоящая власть, пожалуй, выглядит именно так.

Кайло Рен привык упиваться вседозволенностью — без спроса влезать даже к людям в головы и брать то, что захочется. Слушать чужие мысли, ловить неясные образы, напитываться чувствами, играть на самых сокровенных страхах, как на музыкальном инструменте точнейшей подстройки — в этом он достиг совершенства.

Его боятся: все на этой треклятой посудине боятся его до дрожи в коленках и ненавидят до зубовного скрежета.

Все, кроме генерала Хакса.

Генерал Хакс — восхитительный соперник: смотрит с вызовом, не лезет за словом в карман, даже свое поражение признает с гордостью. Пожалуй, Кайло им немного восхищен.

У генерала Хакса необычайно дисциплинированный ум — ум военного, ум стратега, ум зрелого уверенного в себе человека. Настоящая находка для любого опытного вуайериста, истинное сокровище: Кайло таким никогда обладать не сможет, сколько бы ни учился. Непоколебимая логика вместо оценочных суждений, строгий расчет, а не спонтанные поступки, и железное самообладание: Кайло с благоговением и трепетом касается его мыслей — так, чтобы Хакс не заподозрил вторжения на свою суверенную территорию, — но, боясь нарушить их плавное течение, все равно чувствует себя неуклюжим увальнем среди ладных хороводов логических цепочек.

Иногда ему кажется, что генерал Хакс — не человек.

Иногда, приходя в себя после изматывающих перепалок с ним, Кайло понимает, что не променял бы эти моменты ни на что.

Ему нравится наблюдать, как Хакс медленно и скрупулезно строит в своем воображении его мыслеобраз, и еще больше нравится видеть то, что получается в итоге — отрывочное, нескладное и неоднозначное, но без единого ярлыка или условности.

Это действо походит на хорошо поставленный эксперимент безумного ученого.

Хакс мысленно — не без толики раздражения — называет его дебоширом и бомбой замедленного действия, но не может не признать величайшей загадкой во вселенной. Кайло льстит его мнение.

Кайло почти влюблен — влюблен в ледяное спокойствие, в идеальную выправку, в тяжелый взгляд серых глаз и бесстрастное лицо, никогда не знавшее солнца. Так влюблен, что готов посеять еще больше хаоса, лишь бы прощупать тот предел, за которым пытливый разум и железная выдержка Хакса окажутся бессильны: Кайло спорит с ним, доводит его до белого каления пуще прежнего, отказывается подчиняться его приказам и норовит доказать, что имеет право с ним соперничать.

Кайло счастлив, как никогда прежде — счастлив и влюблен в своего самого достойного соперника. Уже этого ему достаточно, чтобы прыгнуть выше головы.

Их игра принимает серьезный оборот, когда Кайло решает, что Хакс достоин узнать о нем больше: рискует довериться — довериться умному человеку и показать, с кем тот имеет дело.

Кайло сгоряча забывает, что у в его руках всё идет прахом.

В тот день Хакс впервые видит его лицо и слышит голос, а потом никак не может отделаться от назойливой мысли: его величайшая во вселенной загадка — всего лишь заносчивый юнец с несуразно-ассиметричным бледным лицом.

Это должно было ударить по его самолюбию, — он столько времени соперничал с мальчишкой, у которого еще молоко на губах не обсохло, — но Кайло не чувствует в нем ничего, кроме замешательства.

— Вы удивляете меня на каждом шагу, магистр Рен, — только и роняет Хакс.

В любой непонятной ситуации Хакс думает — слишком много и слишком громко; эта конкретная ситуация оказалась настолько непонятной, что стоила ему не одной недели раздумий.

Хакс прекрасно понимал, что стал свидетелем крайне интимного зрелища, но как к этому относиться, долго не мог решить.

Кайло смешно. До слез смешно. Он чувствует, что Хакс относится к нему не так, как прежде.

Кайло готов отдать всё, чтобы не чувствовать.

От него начинают прятаться; ни одна душа на этом корабле не может утаиться от его всевидящих глаз, но Хаксу удается.

Стоит отдать ему должное: он умудряется запретить себе думать, если нужно, и доселе не делал этого лишь потому, что нечего было прятать.

То, что Хакс прячет теперь, смущает даже его самого, что уж говорить о Кайло.

Изредка, когда тому кажется, будто вокруг никого нет, Кайло улавливает отголоски мыслей и переживаний, видит себя чужими глазами — видит и не узнает.

Хакс в смятении: у его величайшей во вселенной загадки появилось лицо. Хакс отчего-то уверен — у хладнокровных убийц таких лиц не бывает.

«Этому выскочке просто повезло уродиться таким особенным.

Особенным… а что в нем особенного? Гнуть свою линию до последнего? Убирать неугодных одним взмахом руки? Нет, должно быть что-то еще.

От кого вы прячете лицо, магистр Рен? Зачем вы все время прячете свое чертово лицо?

Ах, да! Комплексы. Или у вас просто на лбу написано всё, что вы думаете. На вашем белом, без единого изъяна лбу.

И все-таки вы безобразны до невозможности! Вы и ваши печальные карие глаза. Очень красивые глаза. Пожалуй, глаза — это единственное, что в вас есть красивого, треклятый вы кретин! Как вы смеете прятать под шлемом такую красоту?

Подите вон из моей головы, магистр Рен, вы мешаете думать о важных вещах».

Но Кайло даже напрягаться не нужно, чтобы улавливать флюиды ненависти, так и витающие вокруг Хакса.

— Слишком громко думаете, генерал, — бросает он через плечо, лишь бы немного привести того в чувства.

…но спокойный расчетливый ум продолжает лихорадить так, словно… Кайло не хочет давать имя происходящему: как только даст, подпишет смертный приговор остаткам собственного самообладания.

«Плохо прячетесь, магистр Рен. Ваша треклятая роба подчеркивает больше, чем скрывает».

С глухим раздражением он представляет себе под полами робы длинные ноги и упругие ягодицы, с глухим раздражением открещивается от своих фантазий.

Хакс даже перед самим собой долго и усердно отрицает, что хочет его — его одного: хочет так, как никто и никогда не хотел. Это сбивает с толку и раздражает своей нелогичностью.

Его разум слишком — слишком! — болен; Кайло знает, как его лечить, но нужно ли — не имеет ни малейшего понятия.

Чувствовать себя желанным для него в новинку. Чувствовать себя нагим и беззащитным, даже будучи запакованным в одежду и металл с головы до пят — дико и неестественно. Но Хакс не спрашивает у него разрешения, Хакс тоже умеет брать то, что ему хочется.

«Я готов спорить с вами сутки напролет, лишь бы вы еще раз сняли свой дурацкий шлем».

Хакс гордится своей безупречной памятью и бережно хранит в ней единожды виденные черты лица Кайло.

Остальное — дело фантазии и работа непоколебимой логики, которыми он гордится не меньше.

Даже его мечты — объемные и красочные; улавливая их отголоски, Кайло чувствует, как от поцелуев горят губы.

И даже там Хакс действует логично: у них никогда не будет времени на большее, уверен он, и потому постоянно загоняет Кайло в темный угол или в тесную каморку, спешно целует и так же спешно ласкает, даже не раздевая.

Целует так, как никто не целовал, и касается там, где никто не касался: пробирается под полы робы, словно вор в надежде урвать свою долю добычи, и доводит его до исступления лишь руками — уверенно и методично, пока у Кайло между ног не становится липко и влажно.

Иногда его фантазии настолько въедаются в память, что мешают спать по ночам. В такие ночи Кайло просыпается под заполошный стук собственного сердца и чувствует ту самую липкую влагу между ног.

[Гость]

1.20 Хакс/Кайло. Кайло девственник. Чтение мыслей.

1858 слов. Часть 2.

Хакс, догадливый сукин сын, быстро сложил два и два: Кайло умеет делать хорошо только две вещи — убивать и прятаться; за то, что делать не умеет, он и не берется.

Хаксу определенно нравится такой подход.

Сама непорочность, но по локоть в крови — он находит это интригующим, если не обольстительным.

Время от времени из моря похотливого угара все же выныривает почти приказавший долго жить здравый смысл, и Кайло слышит мысли Хакса так отчетливо, словно тот кричит ему прямо в ухо — просит, умоляет освободить от этого безумия, презирает самого себя за слабость и в бессилии своем продолжает медленно сходить с ума.

Его безмолвные мольбы невыносимее любых грязных фантазий.

— Я могу вам помочь, генерал, — буднично заявляет Кайло и снимает шлем.

Он принял решение и отступаться от него не собирается ни при каких обстоятельствах. Им обоим пора остудить головы.

— И в чем же вы мне собрались помогать?

В его голосе — сталь.

Держит хорошую мину при плохой игре — и так знает, о чем пойдет речь, но старательно делает вид, что его скабрезное поведение в порядке вещей.

— Я всё знаю, — парирует Кайло. — Я слышал даже то, что вы прятали от самого себя.

Хакс не удивлен, не раздосадован, ему просто хочется поскорее покончить с этим цирком.

— Не падайте в моих глазах еще ниже — в подачках не нуждаюсь.
— Если учесть, что вы на меня прямо-таки молитесь, — ухмыляется Кайло, — то спуститься немного ниже будет полезно для моего разгулявшегося самолюбия.

Хакс похож на ледяное изваяние. И злость в нем тоже ледяная. Кайло очень соскучился по такому Хаксу.

— Сидите смирно, генерал. Будет немного неприятно, — тихо говорит он и присаживается на край стола, снимая перчатки — совсем не обязательно, но напоследок можно позволить себе немного вольностей. Коснуться его в следующий раз придется нескоро.

Выборочно вытравливать из памяти столько информации — задача не из легких, но и Кайло — не дилетант.

— Вы очень догадливы, генерал, — бормочет он себе под нос и наклоняется вперед — поведать маленькую тайну, о которой Хакс все равно забудет: — вы были, есть и будете первым.

Хакс ничего не успевает сообразить, когда Кайло кладет руки ему на виски. Это тоже не обязательно, но ему кажется, что необходимо — коснуться, прежде чем... прежде чем что?

Кайло привык рыться в чужой памяти и слышать истошные вопли, но Хакс молчит, стиснув зубы. Лучше бы он кричал.

Ему больно, чудовищно больно расставаться со своими воспоминаниями, но он не издает ни звука. Он сам хотел с ними расстаться, но цепляется за них так, слово от этого зависит его жизнь.

Упрямый кретин! Как же он восхитителен.

— Не сопротивляйтесь, иначе будет хуже, — предупреждает Кайло.

Черта с два Хакс его послушает, но попытаться стоило.

Хотя бы ради одного — когда он рухнет на стол без сознания, не придется объяснять, почему у него раскалывается голова. Хотя бы ради того, что можно будет просто тихо уйти.

— Я ведь предупреждал, — усмехается Кайло, удобнее укладывая его в кресле.

Но Хакс его уже не слышит.

По крайней мере, завтра утром он проснется здоровым от своего безумия.

Кайло большего и не надо. Подождать он всегда успеет: в конце концов, мало кто знает, что ждать он умеет даже лучше, чем убивать и прятаться.

[Гость]

3.18 Кайло (Бен). Теперь серый.

Внелимит, 604 слова
(автор, кажется, ушёл куда-то в сторонку, за что и извиняется)
— Итак, — после долгого молчания собственный голос показался Кайло чужим. — Ты пришла.
— Пришла, — подтвердила Рей, активируя световой меч. — Я знала, что ты не погиб.
Она изменилась за прошедшие годы. Кайло мог бы сказать — повзрослела, но ведь и та Рей, которую он помнил, не была беспомощным ребёнком. А теперь она стала ещё сильнее. Увереннее. Искуснее. Она завершила обучение, прошла множество битв, заработала боевые шрамы... Собрала новый меч — его лиловый клинок едва слышно гудел, разгоняя полумрак.
А ещё из неё бил Свет. Кайло не видел, но чувствовал его — чистый и мощный поток, лучистым ореолом окружающий невысокую фигуру. В былые времена его внутренняя Тьма отозвалась бы всклокотавшей яростью, но теперь Кайло не пошевелил и пальцем, а его меч так и остался висеть на поясе.
— Защищайся. — Рей плавно перетекла в боевую позицию, лиловое лезвие ярко вспыхнуло, выписывая в воздухе широкий полукруг.
— Как пожелаешь. — Алый клинок Кайло тоже взрезал темноту. — Но разве ты пришла для боя?
Вместо ответа она атаковала, коротко и прямо. Выпад казался несерьёзным, но Кайло знал — так и следует начинать дуэль. Ни один мастер не выложит козыри в начале игры, ни один фехтовальщик не выдаст финт раньше времени. Он ответил на «приветствие».
— Ты ушёл в той битве, — Рей явно отдавала предпочтение форме Атару — «пути нетопыря» — но это не мешало ей говорить даже во время атаки. У неё и дыхание не сбилось. — Предал своих товарищей и ушёл.
— Именно, — Кайло уклонился, пропуская скользящий удар, и тут же контратаковал.
— Почему?
— Так было правильно.
Два клинка столкнулись, и воздух задрожал от Силы. Рей и впрямь великолепно сражалась, но она опиралась на Свет, и в этом заключалась её слабость.
— Ты не вернулся на Светлую сторону! — девичий голос зазвенел. Последовавшая атака поражала силой и скоростью, но Кайло в последний момент принял удар на гарду меча, и оттолкнул противницу.
— Как видишь.
— Но почему?! — она вновь ринулась вперёд, за что тут же поплатилась срезанной прядью.
— Это пройденный этап, — Кайло поймал чужой горящий взгляд и приготовился к новым выпадам. — Свет обманчив, он не даёт свободы. Ты это знаешь. А когда ты перестанешь это принимать, то перейдёшь во Тьму.
— Никогда! — так люди кричат, когда их задевают за живое. Кайло знал это по своему опыту.
— Тьма тоже не вечна. — Любимый приём со сплетением лезвий прошёл на ура. Неужели когда-то он считал, что победу в бою обеспечивают лишь грубая сила и натиск? — Но она необходима. Сила не должна засыпать, ей нужно жить, а для этого требуется, чтобы Тёмная и Светлая стороны боролись друг с другом. Иначе всё закончится, застынет, как в летаргии.
Рей закусила губу, обрушивая на Кайло град ударов, которые он едва успевал парировать. Всё-таки она была на пике, а он, пожалуй, слишком долго не прикасался к световому мечу. Со дня финальной битвы.
Форма «Ноль», как сказал бы наставник. «Лучший меч всегда покоится в ножнах».
— Но ведь теперь ты и не тёмный! — недоумение и обида сыграли с Рей дурную шутку. Вложив в атаку больше сил, чем требовалось, она оступилась и, увлекаемая импульсом Кайло, рухнула на пол.
— Просто я кое-что понял, — красный клинок уколол воздух у горла девушки, и, помедлив, погас. — Эта летаргия не настанет никогда, это в принципе невозможно. Когда в Галактике не осталось джедаев, Свет пробудился в Люке Скайуокере. Когда исчезли ситхи, на Тёмную сторону ушёл я. Борьба всегда будет происходить, однако никто не заставляет нас в ней участвовать. В конце концов, мы люди, а не вместилища для Силы, верно?
Рей молчала, вперившись взглядом в лицо Кайло, будто прикидывая про себя — стоит ли вламываться в чужой разум?
— Я уже ничего не понимаю, — тихо призналась она. Меч в её руке дрогнул, а затем и вовсе погас.
— Могу объяснить подробнее, — Кайло протянул ей руку. — Если пожелаешь, конечно.
Рей помедлила секунду, а потом глубоко вдохнула и схватилась за его ладонь.

[Гость]

3.15 Кайло. Сборка лазерного меча. Он совершенно не в курсе технологии, зато уверенности в своих силах хоть отбавляй. Хотелось бы юмор, но не принципиально.

840 слов, Остапа понесло, обоснуй сметён могучим ураганом

- А ты умеешь? - с подозрением спросил Хакс.
- Ни разу не пробовал, но принцип знаю. Так что должно получиться.
- А инструкция какая-нибудь у тебя есть?
- Нет. Зачем. Вот здесь вся инструкция, - Кайло постучал себе пальцем по лбу. - Нужно достичь единства с Силой. В медитации. Но про инструкцию я тоже подумал. Ты мне как раз и нужен, чтобы зафиксировать процесс сборки.
- А-атлично. А дроид не может это заснять?
- Дроида я пережгу, скорее всего, - скромно сказал магистр Рен.
- Штурмовик тогда.
- Штурмовик не поймёт, когда нужно бросать съёмку и прятаться. Да не бойся ты. В тебе я как раз уверен.
- А если ты ошибёшься?
- Попробую ещё раз, - был безмятежный ответ.

Сначала ничего интересного не происходило. Магистр Рен уселся на пол, разложил перед собой детали будущего меча в идеально ровную линию и закрыл глаза. Генерал Хакс добросовестно снимал, как он сидит. Магистр сидел. Генерал снимал. Магистр сидел. Генерал снимал.
Как раз когда Хакс решил, что Рен заснул, и почти набрался смелости потыкать его носком ботинка, предметы пришли в движение. Они подскочили и вихрем закружились по комнате, сталкиваясь одни с другими и со стенами. А также с полом и потолком. Хаксу тоже досталось. Поэтому доснимал он из-за двери, в щёлочку, слишком узкую, чтобы пролезли компоненты будущего меча. Компоненты носились по воздуху, яростно колотили в дверь и не менее яростно искрили. Наконец что-то больно стукнуло Хакса по затылку и запуталось в волосах. Он выронил камеру и с руганью выдрал вцепившийся в волосы объект. Это оказался переходник для кристалла, неведомым образом проскользнувший в коридор и теперь жаждущий воссоединиться с прочими деталями, судя по тому, как он дёргался и крутился у Хакса в пальцах.
Хакс на мир приоткрыл дверь пошире, впихнул блудный элемент к его товарищам и к медитирующему магистру, после чего захлопнул дверь и навалился на неё. Предметы всё ещё колотились с той стороны, но стук становился всё реже, а потом и вовсе затих.

Хакс осторожно заглянул в отсек. Магистр Рен сидел на полу с закрытыми глазами, а перед ним лежало... Лежал... Лежала...

Штуковина напоминала ежа. В центре торчала рукоять. Фокусирующие кристаллы хаотично торчали вокруг, почему-то снаружи. Энергоячейка была обмотана проводами крест-накрест и тоже торчала снаружи. Но хотя бы провода соединялись с нею и с рукоятью.

Рен открыл глаза и с благоговением воззрился на светового ежа.
- Мой первый меч.
- Отличный результат, - сказал Хакс, балансируя на самой грани сарказма.
- Ты всё заснял?
- Не совсем. Ту часть, где все эти штуки пытались меня убить, не успел.
- А. Должно быть, я случайно включил тебя в уравнение, - блаженно улыбаясь, сказал Рен. - Ничего, главное, что он готов. Мой меч.
Он потянулся к ежу.
- Может, его сначала дистанционно включить? - Хакс начал медленно отступать к двери.
- Зачем? Это мой меч, он работает, я чувствую.
- А он должен так выглядеть?
- Какая разница? Дизайн потом можно доработать.
- А куда у него будет, э-э, лезвие?
Магистр Рен задумался. Провёл пальцем в воздухе, прочерчивая путь луча.
- Сюда. И сюда. И вот сюда.
- Вот отсюда? - Хакс набрался храбрости и указал пальцем на самую большую линзу.
- Да. Так, хм, дай подумать.
Хакс кивнул.
Размышлял магистр недолго.
- Я тут решил, нужно сначала испытать дистанционное включение.
- Ты решил?
- Да, разумеется. Отойди подальше и не мешай.
Рен сосредоточился. На еже защёлкали кнопки, рукоять загудела, главный фокусирующий кристалл завибрировал.
- А оно не взорвётся?
- Помолчи.
Гудение стало выше по тону, в него добавилась нотка, которая заставила ныть зубы Хакса. Он продолжил отступление к двери. И чуть не пропустил момент, когда ёж вспыхнул. Алый луч пробежал по всему устройству, посыпались искры, раздался громкий треск.
- Ага! - воскликнул Рен.
Ёж взорвался.

Когда Хакс с перевязанным ухом вернулся из медчасти, магистр уже собрал все компоненты ежа в лоток и увлечённо что-то паял.
- Можно считать, что испытания прошли успешно, - сказал он, весьма довольный.
- Погоди. Успешно?
- Да, я понял, что в нём не работает. Ты конденсатор сохранил? - он указал на Хаксово ухо, распоротое острыми контактами.
- Разумеется, - Хакс подал ему конденсатор.
Рен глянул на деталь и швырнул её в мусорную корзину.
- Ёмкость недостаточна. Мне понадобится более мощный накопитель, разрядник и катушка, вот, я набросал спецификации.
Он сунул Хаксу в руки дата-чип и вернулся к прерванному занятию.

Минут через десять Рен оторвался от пайки.
- Принёс?
- Эгм. Что принёс?
- Всё. По списку.
- Ах, это.
- Это срочно. Это очень срочно. Это задача первостепенной важности, - голос его поднимался всё выше, предметы в лотке начали подпрыгивать, а паяльник - искрить.
- Уже бегу за ними, - Хакс выскочил за дверь и не останавливался, пока не добрался до склада.

Нужно всего лишь принести детали. И не задерживаться там надолго. Пусть паяет. Это сравнительно безопасно. Ну, разнесёт отсек, так там нет ничего ценного. Подумаешь, взбрело ему собственный меч сделать. Это его займёт на какое-то время. Судя по ежу - на время, достаточное, чтобы Повелитель увидел, насколько бессмысленно и неуправляемо всё, что связано с магистром Реном. Планетарная боевая станция гораздо лучше. В сотни раз лучше. Даже в тысячи раз лучше.

[Гость]

3.25 Квай-Гон|(/)Оби-Ван, выхаживать раненого.
Часть 1

продолжение, 1445 слов

Они вышли на рассвете.
Идти по утренней прохладе было легко и приятно, они шагали быстро, стараясь пройти как можно больше, прежде чем наступит жара.
Квай-Гон поглядывал на небо, надеясь обнаружить облака, но в этих широтах пасмурные дни выпадали редко, и обычно не в это время года.
В каких-то местах солнце – роскошь и благо. Здесь солнце было проклятьем.
Вокруг простирались невысокие холмы, покрытые жухлой травой. Сколько Квай-Гон ни вглядывался в горизонт, он не мог найти ни деревьев, ни рек. Только сухая голая степь.
Солнце поднялось выше, и Квай-Гон начал чувствовать себя как на раскаленной сковородке.
— Как здесь вообще кто-то живет, — пробормотал Оби-Ван, вытирая лоб.
— Где только не живут люди, — хмыкнул Квай-Гон. — Это далеко не худший пейзаж, который я видел.
— Расскажите? – тут же попросил мальчик.
Квай-Гон замялся, он никогда не был хорошим рассказчиком, но, с другой стороны, разговор помогал отвлечься от трудностей пути. И он начал рассказывать про суровые каменные джунгли Атары-три, где на всей планете не найти, наверное, ни одного ровного места, где сплошные горы и ущелья, где невозможно идти вперед, а только вверх или вниз.
Мальчик слушал, приоткрыв рот. Впрочем, с удовлетворением отметил Квай-Гон, за дорогой следить не забывал, и от нужного направления не отклонялся.
Изредка они позволяли себе сделать по глотку воды. Две фляжки на целый день пути под яростным солнцем было очень мало, и ее следовало экономить.
На одном из холмов Оби-Ван потянул его в сторону.
— Город севернее, — указал Квай-Гон.
— Я знаю, — кивнул Оби-Ван. — Но вон за тем холмом небольшая роща, там можно будет передохнуть и достать воды. Дальше я дороги не знаю, так что лучше сделать небольшой крюк сейчас.
— Ты заходил доходил до сюда? — поразился Квай-Гон. — Далеко.
Мальчик пожал плечами:
— Ближе была еще одна роща, но там вода быстро кончилась.

«Рощей» Оби-Ван назвал небольшое скоплений чахлых деревьев в низине у подножья холма. Видимо, почва здесь была более влажной, а относительно крутой склон давал некоторую защиту от солнца. Квай-Гон ожидал найти ручей или родник, но к его удивлению ничего подобного не было.
Оби-Ван показал на растения размером с голову человека, облепившие камни склона:
— Я собирал воду из этих плодов. У них толстая шкура, а внутри мякоть и немного жидкости.
Квай-Гон нахмурился:
— Я думал, ты нашел ручей. Падаван, опасно употреблять в пищу неизвестные растения.
Оби-Ван пожал плечами и ответ взгляд. Определенно, эта мысль приходила ему в голову.
— Их едят местные птицы, поэтому я подумал, что они не должны быть ядовиты, — сказал он. — И я сначала попробовал совсем немного, на случай, если мне станет от них плохо.
— И все же тебе стоило рассказать мне.
— Я собирался. Но сначала вы были без сознания. А потом уже стало понятно, что они не опасны.
Квай-Гон кивнул.
— Я не ругаю тебя, падаван. Просто учти на будущее. Я мог знать что-нибудь важное о них.
— Да, учитель, — отозвался мальчик.
Он открутил один из плодов от черенка и показал Квай-Гону:
— Световым мечом их нельзя резать, вся вода испаряется. Я их камнем разбивал, но тоже медленно получается, расплескивается много...
— Ну тут я смогу помочь, — улыбнулся Квай-Гон.
Он сосредоточился и с помощью Силы срезал верхушку плода, не пролив ни капли.
— Ух ты, — восхитился Оби-Ван. — Я так не могу.
— Сможешь, — пообещал Квай-Гон. – Нужно просто сконцентрироваться. Я покажу тебе... в более подходящих условиях.
Они досыта напились и начали заполнять фляги, когда сверху раздался громкий крик, и рядом с ними рухнул ком перьев и когтей. Квай-Гон вскочил на ноги и схватился за световой меч.
— Нет! – воскликнул Оби-Ван, бросаясь к нему. — Учитель, не надо! Она не нападет.
Большая птица встопорщила желто-черные перья, посмотрела на мальчика, потом уставилась на Квай-Гона.
— Кри! Кри! — каркнула она.
Оби-Ван успокаивающе поднял руки и шагнул к птице:
— Он не враг. Тише, Кри. Спокойно.
Квай-Гон убрал меч и с интересом посмотрел на птицу.
— Я сначала тоже испугался, — сказал Оби-Ван. — Но Кри не агрессивная. Она просто любит эти плоды, а кожуру ей тяжело пробивать.
— С таким-то клювом — и тяжело? — спросил Квай-Гон птицу. — Да ты просто любительница халявы.
Птица хитро посмотрела на него:
— Кри!
— Мне все равно не жалко, — улыбнулся Оби-Ван. — Мне нужна была только вода. Кри, мы уходим сейчас. Дойдем до города, а потом улетим с планеты. Ты, наверное, не знаешь, что такое планета… Далеко улетим и вряд ли еще вернемся. Я рад был с тобой познакомиться. Счастливо тебе.
— Кри! — сказала ему птица. Потом перелетела к расколотым плодами и принялась за еду.

Заполнив фляги водой, они двинулись дальше.
Жара навалилась с новой силой. Подъем – спуск, снова подъем, и так холм за холмом. Солнце палило так, будто вознамерилось расплавить землю.
Снова заныл раненый бок, начала кружиться голова.
— Надо было идти ночью, — процедил Квай-Гон сквозь зубы.
Оби-Ван покачал головой:
— Нас бы сожрали.
— Джедаев? Подавились бы!
— Они даже спидер сожрали, — вздохнул Оби-Ван. — По крайней мере, обломков я не нашел.
Аварию Квай-Гон помнил смутно. Вроде бы на них набросилось что-то когтистое. И зубастое. И, кажется, даже шипастое. И отлично знающее, как использовать свой богаты арсенал.
Нда, может и вправду сожрали бы. Хотя в данный момент Квай-Гон предпочел бы гипотетическую возможность оказаться съеденным абсолютно реальной перспективе быть поджаренным.
Еще холм. И еще. Города не видно.
— Оби-Ван, ты уверен, что мы идем правильно?
Квай-Гон уже не слишком доверял собственному чувству направления.
— Уверен.
Теперь они шли гораздо медленнее. Правильнее было сказать, тащились. Квай-Гон с трудом переставлял ноги, перед глазами начали плавать черные пятна.
Падаван то и дело обеспокоенно оглядывался на него, и это ужасно раздражало.
— Я в порядке! – прорычал Квай-Гон в ответ на очередной взгляд.
Оби-Ван кивнул, а потом молча поднырнул ему под руку, заставляя опереться на себя.
Так и правда стало легче.
Ненадолго.
Квай-Гон упал на колени, пытаясь отдышаться. Расплавленный воздух никак не хотел проникать в легкие.
— Учитель.
Надо подняться. Надо идти дальше. Надо…
— Учитель!
Да что же за неугомонный мальчишка. Надо просто разогнать мух перед глазами, надо встать...
— Пейте же!
Квай-Гон почувствовал, как его губ касается фляжка, как в горло полилась вода — теплая, вонючая, самая вкусная на свете. Неимоверным усилием он заставил себя остановиться и не выпить все.
В глазах немного прояснилось.
— Лучше? — спросил Оби-Ван. Он сидел возле него на корточках, с фляжкой в руках. — Еще воды?
— Надо экономить.
— Какой смысл экономить, если вы не можете идти? Пейте.
Квай-Гон отпил еще немного. Оби-Ван тоже сделал пару глотков.
— Вставайте, — сказал он, убирая флягу. – Нужно идти.
— Еще минуту.
— Учитель, будет только хуже.
Квай-Гон был уверен, что не сможет даже пошевелиться, но с помощью мальчика все-таки умудрился подняться на ноги. Цепляясь друг за друга, они побрели дальше.
Когда падает Оби-Ван, у них нет уже ни капли воды.

Квай-Гон осторожно похлопал мальчика по щекам.
— Оби-Ван. Оби-Ван, вставай, нужно идти дальше. Здесь нельзя оставаться.
Пересохший язык с трудом ворочается во рту.
— Я не могу, — прошептал Оби-Ван. — Простите.
— Падаван, ты должен встать. Мы должны идти.
Оби-Ван попытался подняться, и снова рухнул лицом в сухую траву.
— Идите один.
— Оби-Ван, — Квай-Гон встряхнул мальчика за плечи. Встряхнул еще раз, сильнее. — Падаван!
Тот слабо помотал головой.
— Простите. Идите сами.
Квай-Гон сел, почти рухнул рядом. Нельзя оставаться на этом солнце. Даже если он доберется до города, мальчик не дождется помощи.
— Падаван. Я не оставлю тебя здесь.
Нет ответа.
— Что ж, значит, умрем вместе.
Прошло несколько бесконечных минут, потом Оби-Ван шевельнулся. Поднялся на колени, постоял, тяжело дыша. Оперившись на плечо Квай-Гона, поднялся на ноги. У него был мутный, расфокусированный взгляд, Квай-Гон не был уверен, что он полностью в сознании.
Он с трудом поднялся сам, и они двинулись вперед, спотыкаясь на каждом шагу.
Пологий склон холма казался крутым откосом.
Похоже, до города им не добраться.
Выбравшись на вершину холма, Квай-Гон оглядел горизонт. Города видно не было. Зато… Сначала он решил, что зрение опять его подводит. Но черные пятна плыли как-то слишком правильно. Как будто…
— Птицы! — прохрипел он. Оби-Ван говорил, птицы любят те плоды. Где птицы, там должна быть роща. Тень. Вода.
— Оби-Ван, сюда. – Квай-Гон потянул мальчика в сторону. Тот попытался сопротивляться, как будто был дроидом с запрограммированным направлением движения, но быстро сдался и побрел вслед за учителем.

Роща была крохотной, если бы не птицы, он никогда бы ее не заметил. Но плоды – вода! — там были. Напившись, они без сил рухнули в тени деревьев.
— Кри! — Желто-черная птица свалилась с неба и встопорщила перья.
Квай-Гон не дал бы руку на отсечение, что это та самая птица, но то, как она старалась держаться поближе к Оби-Вану и подальше от него, заставляло задуматься.
— Привет, — улыбнулся Оби-Ван. Он лежал на земле, даже не пытаясь подняться, но муть из глаз ушла, взгляд снова стал осмысленным. — Ты прилетела нас проводить?
— Она нас спасла, — ответил Квай-Гон.
— Кри, — согласилась птица, кося на него блестящим глазом.
— Правда? – удивился Оби-Ван. – Я не помню… Все как-то спутано.
— Все в порядке, падаван. Ничего интересного ты не пропустил.
— Кри! – возмутилась птица.
— Конечно, кроме того, что Кри привела нас к этой роще, — рассмеялся Квай-Гон.
— Спасибо, — серьезно сказал Оби-Ван.
Птица склонила голову на бок, громко каркнула, потом перепорхнула к плодам и принялась их клевать.

Отдохнув и попрощавшись с Кри еще раз, они взобрались на холм.
У подножья холма лежал город.

[Гость]

3.27-a: Кайло/ученица. Первое занятие. Кайло внезапно оказывается внимательным и спокойным учителем. Кто будет в роли ученицы (ожп или персонаж канона) и рейтинг на усмотрение автора.

998 слов. Тут ОЖП.
Лекси была бы рада оказаться дома. Хотя воспитание говорило иное, говорило, что она должна служить силам, что выше нее. И родители бы прокляли, если бы она сбежала и вернулась к ним.
Их планета всегда была лояльна Империи и, стоило только заслышать о том, что Первый Орден разыскивает чувствительных к Силе, как оказалось много желающих попытать счастье и утверждавших, что они могут двигаться предметы силой мысли и гипнотизировать всех и каждого.
Лекси не тянуло поступать на службу Первому Ордену, да и никто не требовал, ведь их семья и так отдала троих детей для программы штурмовиков.
Но пройти проверку было ее долгом, тем более, когда на планету прибыл сам магистр Рен, а они с родителями как раз оказались в столице.
«Откуда мне было знать, что все получится именно так?» — думала Лекси уже позже.
Тогда, во время финальной проверки, претенденты, в основном — уже те, которые смогли показать какие-то необычайные способности, стояли шеренгой. И магистр Рен неспешно шел мимо них.
Наводящая трепет фигура в черном на фоне ряда людей, облаченных в серое и коричневое.
Лекси только ступила на дорожку, только направилась к призывному пункту, с любопытством поглядывая на таинственного магистра. Именно тогда он обернулся, резко и быстро, указал на нее и сказал: «Она мне подходит. Остальные — нет».
Всю дорогу до звездного разрушителя Лекси думала, что это шутка. Или, что магистр ошибся. И убьет ее, когда это обнаружит. Или, если в ней все-таки есть Сила, убьет во время обучения, просто разозлившись. Лекси ведь никогда не была слишком способной и ничего не схватывала на лету. Учителя ее ненавидели, и даже отец иногда мог в раздражении ударить кулаком по столу, со словами: «Проклятье! Да в этом разберется даже младенец!».
Потому, стоило им вдвоем с магистром Рен оказаться в тренировочном зале, как Лекси почувствовала холодный комок в горле.
Он стоял напротив нее, ближе, чем тогда, дома. И Лекси, которая никогда не считала себя низкорослой, чувствовала себя, словно на рынке, когда ей было пять лет и приходилось задирать голову так, что болела шея. Только, чтобы видеть лица взрослых.
— Лекси Шу, — сказал магистр Рен.
— Это я, — ответила она, — меня… меня доставили на корабль по вашему приказу… сэр.
Лекси не знала, как правильно к нему обращаться, а магистр не торопился ей говорить. Вместо этого он потянулся к собственному шлему и снял его, а потом положил на словно бы специально здесь поставленный стол.
Говорили разное. Говорили, что магистр — не человек и потому скрывает внешность, потому что Империя всегда предпочитала хуманов другим расам. Говорили, что магистр ужасно изуродован в боях и потому стыдится своей внешности. Говорили, что, как и Дарт Вейдер до него, магистр не может дышать без специальной маски, так сильно повреждено его тело.
Никто не предполагал, что магистр может выглядеть… обычно. И даже довольно привлекательно, как на вкус Лекси.
Он улыбнулся, отчего его вполне молодое бледное лицо в обрамлении черных кудрей, начало выглядеть еще приятнее.
Лекси напомнила себе, кто она, где находится и с кем, так что подобралась и постаралась избавиться от неуместных мыслей.
— Знаешь, почему я выбрал тебя, Лекси? — спросил магистр и продолжил, не дожидаясь ответа, которого она и не могла дать: — В тебе я увидел искру. И, к тому же, ты была младше всех.
Лекси припомнила, что в шеренге не заметила никого младше тридцати. И подумала еще в первый миг, что зря позволила маме притащить себя. Все равно бесполезно.
— Обучаться Силе лучше с раннего возраста, — продолжил магистр. — Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?
— Да, сэр, — быстро ответила Лекси, хотя многого и не понимала.
Например, в чем могла проявляться там самая «искра». В ней, совершенно бесталанной девчонке, которая даже простой коммуникатор собрать не может и паникует, если ее пытаются посадить за руль. И вообще часто паникует.
«Прекрати принижать себя, — раздался в голове Лекси глубокий голос магистра, — это ни к чему не приведет».
И тут она испугалась по-настоящему. Легкое успокоение, которое пришло, стоило ему снять шлем, испарилось. Сразу произошло несколько вещей: мысленно ощущая «голос», Лекси оттолкнула его, и ей даже показалось, что она слышит хлопок закрывающейся двери, а еще магистр согнулся пополам, хватаясь за голову обеими руками и ругаясь вполголоса. Из носа у него текла кровь.
— Ой! — Лекси шагнула к нему. — Вы в порядке?
— Вот подтверждение, — сказал магистр, выпрямляясь, он все еще морщился, но голову отпустил. — Не будь в тебе Силы, ты бы так легко меня из своего разума не выбросила.
Лекси моргнула несколько раз. Она же не могла так просто избавиться от кого-то настолько могущественного… или могла?
— Понятия не имею, о чем ты думаешь, — сказал магистр, пристально на нее глядя, — а проверять не рискну.
— Я просто… мне во все это не верится, — честно призналась Лекси. — Я же всегда была совершенно обычной. Понимаете?
Она сообразила, что забыла о вежливом обращении, но магистр, вроде, не обратил внимания.
— Побольше бы таких обычных, — улыбнулся он, — расскажу кое-что: я магистр Рен, но у меня еще должны быть рыцари. Но из тысяч людей, которых мне пророчили в кандидаты я заметил достаточную искру только у тебя. Надеюсь, ты не откажешься быть рыцарем Рен?
Он спрашивал это как будто всерьез. Словно считал, что Лекси может отказаться от его предложения, развернуться и просто уйти из зала, а потом отправиться куда-нибудь в бескрайнюю вселенную.
— А у меня есть выбор? — с ужасом Лекси поняла, что спросила это вслух. — Извините, я сказала, не подумав, я не хотела этого говорить! Правда!
Магистр Рен остановил ее взмахом руки.
— Выбор есть у каждого из нас, — сказал он, — мне бы очень хотелось, чтобы ты стала моей ученицей, Лекси, но держать тебя я тоже не стану. И, если ты решишь вернуться домой или отправиться на любую другую обитаемую планету, даже выделю тебе эскорт. Решай.
Лекси задумалась над тем, что он предлагал. С одной стороны, она хотела вернуться к своей жизни, но понимала: родители назад ее не примут. На другой же планете ничего не будет понятно. К тому же, она останется все той же напуганной и неуверенной в себе Лекси. А вот прямо здесь есть человек, желающий научить ее чему-то настолько невероятному, что и представить трудно.
— Я остаюсь магистр Рен, сэр… — сказала Лекси, все еще не уверенная, как его называть.
— Кайло, — сказал он.
Лекси с недоумением на него посмотрела и магистр объяснил:
— Называй меня Кайло.

[Гость]

3.27-b: Кайло|ОМП. Кайло и его ученик - трудовые будни, сложности и плюсы обучения для того и другого. IC, никакого слэша.
1094 слова


Не хотелось этого признавать, но Кайло Рен начал понимать своего дядю. Пока он у него учился, то казалось, что Люк только и делает, что гоняет своих учеников, а сам прохлаждается.
Теперь стало понятно, насколько такое мнение было ошибочным.
Даже с одним учеником Кайло к концу дня чувствовал себя измотанным, а о каждом новом занятии думал с плохо скрываемым раздражением.
«Если это путь Темной Стороны, — думал Кайло по утрам, — то я на это не подписывался!». Он перебирал на датападе свои заметки, понимая, что ни одна из них не пригодится, а Калеб в очередной раз выкинет что-то непредсказуемое.
Если бы не Сила, то Кайло не возился бы с ним. Закрадывалось острое желание поискать другие варианты и отправить ученика подальше… но было понятно: тогда таких вот Калебов станет просто двое. И Кайло останется только разбивать оборудование, потому что разбивать конкретных людей нельзя. Сноук вполне ясно дал понять, что магистр рыцарей Рен без рыцарей Рен — это просто смешно. И воспитанием этих самых рыцарей надо заняться… угадайте кому.
По дороге до тренировочного зала, Кайло пытался успокоиться и не накручивать себя лишний раз. Может, сегодня ничего страшного не случится. Ведь никто же не разбудил его посреди ночи с сообщением о том, как Калеб куда-то влез, что-то испортил или что-то украл. Это хороший знак. По крайней мере, Кайло на это надеялся.
В первую встречу с будущим учеником все прошло хорошо. Калеб Ренко (он еще потом посмеялся над тем, какая у него удачная фамилия и над тем, что инициалы такие же, как у магистра) был впечатлен щедрым предложением. Впечатлен, потому что у него был вариант выбора: оказаться в лапах Хаттов, у которых он неудачно пытался выкрасть ценный груз, или начать развивать те зачатки Силы, что в нем теплились.
— Да согласен я! — сказал Калеб, еще до того, как Кайло закончил формулировать свое предложение. — Что делать-то надо? На верность присягнуть на крови или еще как?
Он нервно оглядывался, пусть и не мог видеть за стальной переборкой охрану судна, которое ему не удалось увести.
— Присягнуть можно, — ответил Кайло, — но позже. Среди рыцарей Рен не должно быть тех, кто не верит в миссию всецело.
— Супер, — буркнул Калеб, — а теперь, раз мы решили, что вы не собираетесь меня убивать или отдавать им, давайте, может, будем убираться?
Пусть вслух он и хорохорился, но в его разуме было больше испуга, пополам с облегчением. И Кайло подумал: вот оно, вот так формируется доверие. Доверие и уважение.
Как же он ошибался.
Любые следы страха или того самого уважения слетели с Калеба, стоило Кайло снять перед ним шлем.
— Серьезно? — скептически спросил он. — Мы ровесники, что ли?
— Я старше на пять лет, — сухо ответил Кайло, складывая руки на груди. — И возраст ничего не решает.
Он уже успел выяснить реальный возраст Калеба Ренко (которого при рождении звали совсем иначе, но кто он такой, чтобы осуждать смену имени?) и весь его «послужной список». Как известно, воры и контрабандисты бывают двух видов: удачливые и мертвые. Некоторые рассказывают еще про умных, но Кайло всегда считал это мифом. Калеб был из числа средних по удачливости и сам понимал, что пора завязывать, пока смерть не наложила свои лапы на него. Только уйти из этого дела ничуть не проще, чем со службы Первому Ордену.
Калеб на самом деле выглядел ровесником Кайло. Смуглый, худощавый, с жиденьким хвостом каштановых волос, и шрамами от когтей, пересекавших полщеки и шею.
— Понятия не имею, как тогда не издох, — поделился он во время медицинского осмотра, на который заглянул и Кайло. — Валялся без сознания несколько дней.
— Думаю, тебя спасла Сила, — серьезно ответил Кайло.
Калеб фыркнул.
И вот с этого надо было начинать. Его ученик не испытывал никакого пиетета перед Силой и считал ее чем-то вроде трюка, который хорош на вечеринках, а в обычной жизни поскольку постольку. Это были его слова. Почти дословно, если опустить ругательства.
Кайло тогда потратил некоторое время, демонстрируя Калебу возможности Силы. В частности, трюк с удушением.
— Ты понял, почему надо испытывать уважение к Силе? — спросил Кайло у откашливающегося на полу Калеба.
— Понял-понял, — отозвался тот.
Но, судя по эмоциям, которыми он фонил, не понял он ни-че-го. А, когда Кайло попытался воздействовать на него Силой в следующий раз, то Калеб вполне успешно от него заслонился.
— Отлично! — обрадовался Кайло. — Ты понял принцип, теперь…
Договорить он не успел, потому что Калеб по-простому сшиб его на пол и разбил нос.
Кайло покачал головой, возвращаясь из воспоминаний, и подумал о том, как тяжело это: пытаться восстановить величие Империи, когда тебя окружают такие… да такие, как Калеб. Он отогнал непрошенную мысль про то, что с отцом Калеб нашел бы общий язык. Да и с дядей тоже. Не зря же Люк Скайуокер и Хан Соло были друзьями.
Тренировочный зал встретил Кайло тишиной. И пустотой. Калеба не было.
«Где его носит?». Одновременно засосало под ложечкой от опасения, что ученик что-то натворил, и появились ростки радости от надежды, что ученик решил по-тихому уйти.
— Не дождетесь. Учитель.
Калеб появился в коридоре, словно из ниоткуда, и протиснулся мимо Кайло в зал. Он, как и положено было рыцарям Рен, тоже носил шлем, но даже через вокодер можно было услышать сарказм в его обращении.
— Ответь мне на один вопрос, ученик, — Кайло стащил шлем, но Калеб его примеру следовать почему-то не спешил, — почему ты до сих пор здесь, если тебе так не нравлюсь я в качестве учителя?
Калеб покачался с пятки на носок, потянулся к застежкам своего шлема и стащил его, демонстрируя свежий синяк под глазом.
— Потому что чему-то ты меня научить можешь, — ответил Калеб, — ну и мне типа нравится быть рыцарем, всех устрашать и стебаться над ними с помощью Силы!
Кайло прикрыл глаза свободной рукой.
Безнадежно.
Калеб безнадежен. Он сам, Кайло Рен, безнадежен. Дело его деда безнадежно. Они все умрут, и не достигнут величия. Только звездный ветер будет носить их прах по космосу, а их имена забудут.
— Хэй! Да хватит унывать! — сказал Калеб. — Если хочешь, можешь попытаться треснуть меня Силой.
— «Попытаться», — повторил Кайло.
— Ну я же щиты вроде ставлю, — пожал плечами Калеб, — а ты их пока проламываешь. Ну и это… я все-таки подумал над тем, что меч в бою может быть не хуже бластера.
— Рад это слышать, — буркнул Кайло, примеряясь, как побольнее может стукнуть ученика и влезть в его разум, чтобы узнать, откуда синяк.
Разговор о том, почему бластеры лучше световых мечей у них был пару дней назад. И Кайло в ходе спора несколько потерял самообладание и потом заполнял форму на ремонт тренировочного зала. Потому сейчас они занимались в запасном. А Калеб упорно гнул свое: бластеры полезнее и дальнобойнее, и их собирать не так сложно. Даже приставленный к его горлу клинок особо не переубедил упрямца.
— Ну так будем сегодня заниматься или я пойду посплю? — Калеб ухмыльнулся, явно направшиваясь, и Кайло, мысленно пообещав себе, что постарается не выжечь то, что этот тип называл мозгом, направил в его сторону Силу.

[Гость]

3.27. Продолжение исполнения, уже про ОБОИХ учеников.
2127 слов.

Часть 1

Его ученики различались во всем. Лекси постоянно извинялась. Она извинялась за то, что неловко взяла тренировочный меч в первый раз, за то, что у нее не получалось сосредоточиться во время медитации, за то, что во время спарринга все-таки достала Кайло, за то, что как-то раз не захотела завтракать и за собственную простуду.
Она и за внешность бы извинялась, и за прыщи, но они этого не обсуждали.
— Ты можешь извиняться за извинения? — спросил у нее Калеб, после очередного: «Прости! Извини!».
И это во время тренировки!
— Ну… — Лекси залилась краской. — Да. Нет. Извини?
Калеб посмотрел на Кайло, ища поддержку.
— Послушай, — тот опустил меч и, чуть склонившись, взял ее за руку, пристально глядя в глаза. — Ты делаешь все правильно. Если что-то будет не так — я скажу. Не трать время на чувство вины, пожалуйста, это непродуктивно.
Кайло старался, чтобы от него исходило только чувство уверенности. Лекси была сильным эмпатом, пусть эта способность и работала у нее больше на интуитивном уровне. Вероятно, к счастью, потому что сейчас он еще мог как-то маскировать весь спектр эмоций, выдавая то, что ей надо было чувствовать. А позже… позже Кайло надеялся, что что-то решится.
И что сама Лекси станет стабильнее.
Именно этот момент Калеб использовал, чтобы с гыканьем наброситься на Кайло со спины и огреть рукоятью меча по пояснице.

*

Калеб все так же выводил Кайло из себя. Он опасался, что тот плохо повлияет на Лекси, но выходило так, что она заглядывала в рот Кайло и хихикала над выходками Калеба. Он казался ей милым. Покрывать его отлучки, драки со штурмовиками и попытки стащить ценные вещи офицерского состава, она не покрывала, но и не мешала.
Впрочем, раз помешала. Дело касалось кошки генерала Хакса и Лекси решила, что ее долг — защитить Миллисент от Калеба. И Кайло провел некоторое количество времени, выслушивая шипение генерала, который потерял свою любимицу и обвинял в этом «неуправляемых рыцарей Рен». Исцарапанный Калеб хранил молчание почище любого пленного оперативника Сопротивления, потом Кайло догадался зайти в каюту Лекси и обнаружил и ее, и Миллисент. Ученица спокойно медитировала, а кошка спала, вытянувшись на ее кровати.

*

Рыцари Рен были формально отделены от остального корабля. И потому что для обучения Силе требовалось сравнительное уединение. И потому что так всем казалось, что они под контролем, а не живут вот по соседству.
На отведенной им территории Кайло, Лекси и Калеб по негласной договоренности не носили масок, да и само их облачение было полегче, чем когда выходили в «общие» отсеки корабля.
Кайло вошел в зал медитаций. Он ощущал, что его ученики здесь и увидел, что они расположились на полу: Калеб левитирует в воздухе мелкое печенье, то и дело отправляя его в рот, а Лекси с интересом за этим наблюдает. С появлением Кайло, она переключила внимание на него, а Калеб не стал отвлекаться от своего занятия, только приветственно кивнул, когда он опустился на подушки рядом с ними.
— Мы отправляемся вести переговоры на Нью-Ков. Операция не боевая, но лучше быть готовыми на всякий случай.
— Это связано с разработками для базы Старкиллер? — спросила Лекси.
Калеб закончил с печеньем и теперь тоже смотрел на Кайло.
— Да, — сказал он, — возможно, придется брать силой то, что нам надо. Это ясно?
Они кивнули.

*

Калеб догнал его уже на выходе в «общее» пространство Финализатора.
— Эй, — Калеб взял Кайло за плечо, вынуждая остановиться и пояснил, заметив недовольный взгляд: — Не хочу говорить мысленно, она же услышит.
— Лекси может, — согласился Кайло, его ученица показывала невероятные успехи именно в использовании ментальной составляющей Силы.
Телекинез ей не давался, но вот чужой разум и эмоции были как открытая книга.
— Ты уверен, что ее стоит брать на миссию? — спросил Калеб. — Ей всего семнадцать! Она ребенок.
Кайло отцепил его пальцы от плеча и ответил:
— Ты, если память мне не изменяет, сбежал из дому в тринадцать. И совершил первое убийство через полгода.
Калеб поморщился.
— Это я, — сказал он, — и никому такого не пожелаю, вот честно. Кстати, убил первого я еще до того, как сбежал. Жизнь во Внешних Мирах сложная, знаешь ли… Но не надо сравнивать меня с это малышкой! И с собой ее не сравнивай!
— Лекси летит с нами, — отрезал Кайло, — и точка.
Он сам сомневался в своем решении, но не собирался уступать Калебу. И так у них проблемы с субординацией, не хватало еще пойти у него на поводу.

*

У Кайло были свои причины взять Лекси. Когда Калеб отсутствовал (каждый раз, когда он исчезал, Кайло надеялся, что и не вернется и каждый раз — безуспешно), он решил позвать ее на допрос. Она наблюдала, как Кайло «обрабатывал» мозг пленного сопротивленца, а потом мысленно попросила: «Можно я попробую?».
Он разрешил.
Лекси подошла к мириаланке, и на зеленовато-желтом лице той промелькнуло еще больше беспокойства. Кайло не без гордости поймал образ их двоих из ее сознания: две наводящие ужас фигуры в черном, в которых видится что-то хищное, вмещающее в себя бурлящую Силу.
Лекси протянула руки к ее голове и пленная забилась в конвульсиях. Прежде, чем Кайло успел остановить Лекси, все было кончено. Мириаланка умерла, безжизненные синие глаза уставились в темный потолок.
— Ой! — Лекси содрала шлем и, уронив его на живот умерший, обхватила ее лицо. — Я не хотела!
Она посмотрела на Кайло.
— Прости, сама не знаю, как так вышло!
Кайло чувствовал, что она на грани истерики и положил ладонь Лекси на плечо.
— Все хорошо, — сказал он, — ее бы все равно казнили.
— Да ладно бы умерла, — Лекси вытерла слезы тыльной стороной ладонь, — я же почти ничего не успела вытащить. Только обрывки. Я так тебя подвела…
Кайло сжал ладонь и сказал:
— Покажи мне то, что достала.
После того, как Лекси отдала ему всю информацию, которую вытянула из мозга умирающей пленницы, он кивнул.
— Ты хорошо поработала. Но постарайся, в будущем, не убивать пленных.

*

Переговоры на Нью-Ков мирными не получились.
По настоянию хозяев, они вынуждены были оставить эскорт на Ипсилоне, а внутри посольства их и вовсе разделили. Когда Кайло понял, что не ощущает своих учеников, он достал меч.
— Выходит, лучшие умы галактики отказываются сотрудничать с Первым Орденом?
— Выходит, что так, — ответили ему.
Они полагали, что смогут вывести его из строя отравляющим газом. Не учли только, что, в отличие от шлемов штурмовиков, у рыцарей Рен они были снабжены фильтрами.
Бой не занял много времени, а потом он отыскал панель, с которой управлялось силовое поле, экранирующее здание и каждую отдельную комнату, и попросту ее разломал.
Кайло чувствовал липкие волны страха от Лекси и побежал наружу, столкнувшись по пути с Калебом. Он ожидал увидеть свою младшую ученицу при смерти или, по крайней мере, в окружении вражеских бойцов.
Вместо этого он увидел ее, стоящей среди трупов. И, судя по тому, что где-то у половины на лицах от носа и глаз были потеки крови: вряд ли всех она убила мечом, который держала в опущенной руке.
— Я почувствовала, что они собираются напасть, — сказала Лекси вслух.
Вокодер пропускал ее слова с помехами, так бывало, если человек запинался.
— Я не знала, правильно ли поступаю.
— Ты сделала все правильно, — сказал Кайло, — я хотел передать тебе сообщение, но нас экранировали.
— Это хорошо! Я так боялась сорвать миссию.
— Не сорвала, я горжусь тобой.
В ответ пришел восторг, радость и что-то теплое, похожее на что-то из праздничных передач головещания. Калеб подошел к Лекси и спросил, вслух и мысленно:
— Ты сама в порядке? Убийства просто не даются, малышка.
— Врагов — даются. И учитель рад, а это главное.
И она правда так думала.
«Забираем то, зачем пришли и улетаем», — отдал мысленный приказ Кайло. Он не хотел, чтобы ученики слышали помехи от его вокодера.

[Гость]

3.27. Продолжение исполнения, уже про ОБОИХ учеников.
2127 слов.

Часть 2

*

Разговор шел мысленно, между магистром и двумя рыцарями Рен. Так что никто из вышагивающих рядом штурмовиков не мог их слышать. Вероятно, как считал Кайло, к счастью. Потому что пустая болтовня явно не помогла бы поддерживать их статус в глазах простых последователей.
«Скажи, родители тебя не очень любили, да?» — спросил Калеб, обращаясь к Лекси.
«С чего ты так решил?» — в ее мысленном голосе звучала обида.
«Ты все время ждешь чужого одобрения, тут или на тебя жутко давили, как на единственного ребенка в семье, или игнорировали».
Кайло с интересом слушал их разговор, не вмешиваясь. По его мнению, Калеб хуже всех подходил для ведения проникновенных бесед, но интересно было глянуть, во что все выльется.
«Я не единственная в семье, — ответила Лекси, — до меня родилось два брата и сестра».
«Они умерли?» — осторожно спросил Калеб.
«Не знаю». Мысленное пожатие плечами. «Их отдали в программу штурмовиков, а, значит, не осталось никаких личных данных».
От Калеба пришла волна потрясения и сочувствия, на которую Лекси ответила недоумением.
«Они служат Первому Ордену. Как служу и я. Это достойно и здесь не о чем жалеть».
Ее спокойная уверенность, как у человека, который говорит, что за пределами атмосферы вакуум, ариса — это острое блюдо, а от бандорианской чумы можно умереть, резанула даже Кайло. Одно дело — слушать пропагандистские речи генерала Хакса, в которые он и сам не верит, другое дело — чувствовать картину мира человека, для которого все эти идеалы неприлежная истина.
«Ты пыталась найти свою сестру и братьев?» — спросил Калеб.
«Нет. Зачем это мне?».
Были и другие мысли, которые она не формулировала в слова, но там фигурировало чувство гордости из-за того, что Лекси делает что-то важное. Что-то, что пойдет на благо Первому Ордену и, что у каждого существа есть свое место и она свое нашла, так что будет стараться изо всех сил.
Кайло постарался поплотнее запахнуться в ментальный плащ. Чтобы она не уловила еще и его эмоций. Потому что он сомневался, что может предпринять Лекси, если решит, будто бы ее учитель не разделяет всех ее идеалов.
Иногда она его до дрожи пугала.
И хорошо, что на пару следующих месяцев им всем предстояло разделиться.

*

Просыпаться не хотелось, но Кайло чувствовал, что скоро ему придется встать с кровати, несмотря на боль во всех подживающих ранах.
— Вы так и будете лежать с закрытыми глазами, магистр или соизволите на меня посмотреть?
Генерала Хакса Кайло тоже ощущал, как и всю медчасть с дроидами и техникой. Он стоял над ним и ждал пробуждения.
Кайло открыл глаза и посмотрел на генерала. Тот поджал губы, но, вместо ожидаемых слов о потери базы со сквозящим: «Я же говорил!», сказал:
— К вам посетители. И я не собираюсь заставлять своих людей им препятствовать, — но не удержался от шпильки: — У нас и так многовато потерь после эвакуации.
И без его слова Кайло чувствовал присутствие своих учеников. Лекси и Калеба он отправил с заданиями в противоположные стороны и не думал, что они настолько хорошо с ним связаны, чтобы почувствовать ранения и примчаться… ну или, как он подумал дальше, просто внимательно смотрели новости.
— Пусть заходят, — вздохнул Кайло.
Хакс что-то нажал на своем датападе и в медотсек вошли Лекси с Калебом. Она в черном одеянии рыцарей Рен, только без шлема, светлые волосы рассыпались по плечам. Он в потертых штанах, рубашке и темном жилете, волосы держит повязка, а на поясе кобура с бластером: типичный контрабандист, чтобы его.
— Ну ничего себе шрамина! — заявил Калеб, отталкивая недовольно пискнувшего дроида и без спросу плюхаясь в ногах кровати.
Лекси, тоже без спросу, положила холодную ладонь на лоб Кайло, и он с раздражением и удивлением понял, что ученица забирает его боль. Талант, что тут скажешь.
— Мы прибыли, как только смогли, — сказала Лекси виновато. — Как вы, учитель? Это правда, что вы сражались с обладательницей Силы?
— А правда, что ты Хана Соло того? Пришиб? — спросил в свою очередь Калеб.
Хакс проявил удивительную для него тактичность и вышел, оставив Кайло наедине с учениками. «Это скорее месть, — подумал он, мягко отстраняя Лекси от себя физически и ментально, — чтобы моя жизнь стала еще хуже».
— Сражался, — лаконично ответил он, — убил.
Калеб присвистнул.
— Ну бли-и-ин! Соло же легенда! Как ты мог его так просто взять и убить?! Сердца у тебя нет!
Кайло скрипнул зубами пожалел, что рядом нет меча, а то бы уже прожег Калеба. Было желание выхватить у него бластер, но гневная отповедь Лекси опередила движение:
— Учитель убил своего отца, чтобы обрести силу в Темной Стороне! Он сделал все правильно!
— Я тут, если что, — напомнил Кайло.
— Ой, — щеки Лекси заалели, — прости-прости, я не хотела.
А Калеб вскочил с кровати.
— Хан Соло твой отец?! — спросил он. — Ты почему раньше не говорил?
От громкого голоса и восхищения (не им, Кайло, а его отцом!) заныли виски. И, если боль сняла опять коснувшаяся его Лекси, то с горечью ничего сделать не получалось.
— Я и сейчас не хочу об этом говорить, — ответил Кайло. — И вообще, мне еще нужно связаться с Верховным Лидером Сноуком… И привести себя в порядок.
Он надеялся, что они поймут намек. Зря.
— Мы тебе поможем, — быстро сказала Лекси. — Во всем! И никуда не уйдем!
Калеб скривился и неохотно кивнул.
А Кайло застонал.
— Я сейчас сбегаю за одеждой… — сказала Лекси.
— Да пошли кого-нибудь за ней, — Калеб опять плюхнулся на кровать.
— Точно! Пойду загипнотизирую того лейтенанта, что у дверей стоит.
Она уже выскочила до того, как Кайло успел сказать, что вовсе не обязательно на всех применять Силу. Хватит и просто попросить.
— А теперь ты расскажешь мне поподробнее про Хана Соло! — радостно потер руки Калеб.
Ну почему, почему Рей отказалась стать его ученицей? Она бы не была хуже этих двоих и, может быть, смогла бы помочь от них отвязаться. Кайло бы проводил время с ней. Медитировал бы, устраивал спарринги, все, как у всех нормальных людей. И было бы так хорошо…

[Гость]

4.11 Хакс/Фазма. Любая фантазия по этому арту. Можно погорячее. R+, H+
638 слов, R!

Они не обсуждают этого, не выказывают важности происходящего ни единым словом, ни единым аскетичным жестом, но бывают дни, когда Хакс так напряжен, что почти доходит до края, и в такие моменты его чистый высокий лоб прорезает острая вертикальная морщинка; в такие дни Фазма лишь едва заметно кивает - скорее самой себе - и вечером приходит в каюту генерала.
Потому что у некоторых людей, и у Хакса в частности, неисправен механизм, позволяющий отпустить себя, и Фазма служит своему генералу таким механизмом: это чисто деловые отношения, из которых оба старательно вытравливают все личное и человеческое, что пытается иногда робко проклюнуться. Всё предельно просто, почти схематично, бинарно: Хаксу нужна помощь - Фазма становится предлагающей эту помощь рукой, и никак иначе.
К её приходу он обычно уже лежит обнаженным, зябко поводит босыми стопами, медленно дышит, так что впалый живот плавно ходит вверх-вниз; Фазма размеренно снимает одежду, обнажая свое крупное красивое белое тело, и почти не смотрит на него.
Её движения похожи на мягкое, выверенное нажатие спускового крючка.
Хакс внимательно смотрит за ней из-под рыжих, полупрозрачных, как пшеничная шелуха, ресниц, и чувствует, как постепенно этот тугой узел в груди начинает распускаться; говорят, в какой-то далекой стране было поверье, что тот, кто развяжет один, будет владеть целым миром. У Хакса от перенапряжения к вечеру иногда начинает резко колоть в центре груди, словно кто-то безжалостно жмет ему на солнечное сплетение, и в такие часы он готов полмира отдать тому, кто его отвлечет от боли; целый мир тому - кто заставит её уйти на долгие дни.
Он следит за плавными, сильными движениями Фазмы, неторопливо приближающейся к нему, опускающейся на кровать, и он чувствует, как по венам его разгоняется кровь, сердце плавно ускоряет бег, потому что он никогда не признается, но это одно из самых волнительных зрелищ в его жизни, которое не теряет своей остроты. Он глядит, как переливаются напряжением мышцы под нежной кожей, как меняется наклон её коротко стриженной аккуратной головы, когда она склоняется к нему.
Он никогда не касается её сам, потому что это излишне, потому что это грозит сразу стать чем-то значимым.
Хакс позволяет. Хакс отдает ей контроль.
Она размеренными, уверенными движениями возбуждает его, и его сводит с ума именно это спокойствие, полное отсутствие смущения и руки, знающие, как сделать ему лучше. Знающие, как он любит, когда касаются его шеи, когда сжимают загривок, когда трогают кожу светлых запястий. Фазма единственная на всей базе знает такие вещи.
Она уверенно раздвигает ему ноги, когда он готов, - и он позволяет - и входит в него при помощи искусственного члена, потому что это - лучшая возможность для Хакса ощутить себя беспомощным, ведомым, открытым всем зябким ветрам, лишенным какой бы то ни было ответственности, лучшая возможность делегировать полномочия. Потому что Хакс не может позволить себе доставить себе удовольствие - и он отдает это право.
Хакс сходит с ума от её размеренных, постепенно ускоряющихся движений; иногда, когда Фазма всё равно улавливает проблески напряжения на его вечно закрытом лице, то склоняется к нему, замерев, властно сжимает его член у основания и шепчет ему на ухо до тех пор, пока Хакс не начнет умолять её продолжить. Потому что если Хакс переходит на сбивчивый жаркий шепот, то значит, в его голове - блаженная пустота.
Тогда она позволяет ему кончить.

...после этого Фазма так же молча и сосредоточенно собирается и уходит, пресекая ненужную близость и тяжелое, почти осязаемое молчание. Потому что им еще работать долгие годы.
Иногда Хаксу в такие минуты хочется рывком подняться, уронить её на постель и самому раздвинуть её крепкие ноги, пройтись пальцами, войти в неё, заставить её потерять контроль, узнать, как может звучать её голос; тем более что он знает, насколько бы им обоим это понравилось.
Но когда такое желание приходит, накрывает тяжелой хищной тенью, оно означает только одно: Хакс, наконец, смог снова на какое-то время отпустить себя.
А значит, пришло время снова начать загонять себя в цепкую хватку собственной воли.

[Гость]

4.19 По|Кайло. Недалекое будущее, для По плен не прошел бесследно, Кайло пытается извиниться и как-то помочь. Н-
643 слова.

(По авторскому хедкнону Дэмерон и Бен до преобразования последнего в Кайло Рена знакомы не были.)
По курит, устало глядя в ночь. Нужно идти спать, но мысль о том, чтобы закрыть глаза, вызывает омерзение. Он еще не настолько устал, чтобы уснуть и проспать хотя бы несколько часов без кошмаров.
Тихие шаги настолько сливаются со звуками ночи, что По вздрагивает, когда около него появляется темная тень. Высокий парень садится рядом на пандус, достает сигареты и хлопает по карманам в поисках зажигалки. Бен Органа-Соло. Хороший пилот, гениальный механик и достойный противник в ближнем бою даже для магистра Скайуокера. И это, пожалуй, все, что о нем знают на базе. Слишком уж нелюдим сын генерала Органы. А еще от него почему-то шарахается Рей.
Зажигалка все не находится, и По протягивает Бену свою. Тот коротко благодарит и с явным наслаждением затягивается.
Несколько минут они оба просто курят, глядя в ночь, а потом Соло спрашивает:
— Кошмары?
По кивает.
— Давно?
С какого времени Дэмерон плохо спит знает большинство на базе за исключением разве что новичков. А тех, кто не знает, обычно просвещают раньше, чем они успевают полезть с расспросами, поэтому вопрос неожидан и По, сам не зная почему, не посылает Соло подальше, а честно отвечает:
— С тех пор как один ублюдок из Ордена у меня в мозгах покопался.
И говоря это, По чувствует, как меняется взгляд Соло. Несколько мгновений тот просто смотрит задумчиво и словно решаясь на что-то, а затем вынимает из пальцев По сигарету, тушит ее о пандус, обнимает самого По за плечи, заставляя опереться спиной на свое плечо, и кладет ладонь ему на лоб. И это получается у Соло так просто и естественно, что По сперва даже не приходит в голову возмутиться, а потом становится уже поздно. По снова проваливается в свой кошмар. Он снова видит себя в камере избитым и измученным, а черная жуткая фигура напротив готовится рвать на части его мозг, и он знает, что снова сдастся, снова проиграет, снова сломается, как бы ни боролся.
— У тебя не было шансов против рыцаря Рен, — шепчет чей-то голос. — Ты сделал все, что мог. Твоей вины тут нет. Помни о том, что ты боролся, а не о том, что проиграл. Это важнее.
По слышит эти слова не в первый раз, ему говорили об этом и товарищи, и генерал Органа, и Рей, и Финн, и даже магистр Скайуокер, но только сейчас он действительно верит, верит в то, что действительно не виноват, в то, что у него действительно не было шансов, в то, что сделал все возможно. Он верит, и вместе с этой верой приходит покой, а потом полутемная камера, фигура рыцаря Рен начинают меняться, они словно выцветает, теряет объемность и четкость. От боли остается только скудное воспоминание, от страха — упрямая решимость, от поражения — стремление бороться, от безнадежности — надежда. И все, что случилось тогда, не исчезает, нет, но теряет свое значение, перестает быть определяющим, перестает быть кошмаром, становясь просто не самым лучшим воспоминанием.
И По открывает глаза. Он по-прежнему сидит на краю пандуса, откинувшись на плечо Бена Соло. Только просидели они так, похоже, довольно долго, потому что небо на востоке начало розоветь, а темнота ночи сменилась серой дымкой рассвета.
По аккуратно высвобождается из рук Соло. Тот не препятствует, с готовностью убирая руку с его лба, но все же поддерживает за плечо. И По благодарен за это, потому что голова у него немного кружится, но головокружение быстро проходит.
— Тебе лучше сейчас пойти поспать, — говорит Бен, поднимаясь. — Кошмаров больше не будет.
По кивает. Мысль о сне впервые за много месяцев не вызывает отвращения.
— Спасибо.
Соло пожимает плечами и идет ко входу в базу. У самой двери он оглядывается и тихо говорит:
— Прости.
По не сразу понимает, за что тот извиняется, но миг спустя темные волосы Бена скрывает темный капюшон, отмеченное шрамом лицо прячется под железной маской, а свободные штаны и рубашку сменяет темная одежда рыцаря Рен. Иллюзия длится лишь пол стука сердца, а потом рассыпается, но этого хватает.
— Прости, — повторяет бывший магистр Кайло Рен и скрывается за дверью, оставляя По осмысливать тот факт, что от кошмаров его избавил тот, кто их принес.

[Гость]

4.50 Люк/Лея\Хан. Отношения на троих - честные, теплые, равные, без ревности и выяснений, кто кого больше любит.

Внелимит, 1400 слов, не совсем по заявке, fix-it к 7 эпизоду, хулиганство, местами нецензурно, секса нет. Но все живы и всё хорошо.

Рей узнала, что Люк прилетает, настолько заранее, насколько это было вообще возможно. Ещё пока он был за границей системы. Долго-долго он был "далеко", и "жив", и "занят", а потом корабль вышел из гипера, и Люк стал "здесь". Рядом. Кажется, можно руку протянуть и потрогать.
Это случилось ещё утром, а окончательно прилетел он днём. Рей была в госпитале, заканчивала обязательную вакцинацию. Ей не так давно вкатили очередную комбо-вакцину от множества галактических заразных болезней, а теперь проверяли уровень антител в крови. Медицинский дроид-лаборант взял образцы, убедился, что прививка подействовала как положено, и разрешил Рей уйти.
По пути к выходу её поймал за локоть Хан Соло. Он сидел на кровати в пижамных штанах, тапочках и лётной куртке - чьей-то чужой, с полустёртой эмблемой Бродяг на рукаве и на груди.
21-BXS, ещё один медицинский дроид, торчал рядом, выключенный и развёрнутый "лицом" к стенке. Трубки для подачи лекарств и кислорода, которым, по разумению Рей, следовало быть воткнутыми в Хана, сейчас сиротливо болтались над кроватью и свисали на пол.
- Стой, - скомандовал Хан.
Рей остановилась.
- Чего вам?
- Встать помоги.
- Вам нельзя. Рано ещё.
- Ну да. За этим ты мне и нужна.
Рей взяла его за локти, убедилась, что он держится за её талию, и сказала:
- На счёт три.
На счёт три Хан утвердился на ногах, вцепился рукой в спинку кровати, другой рукой ухватился за плечо Рей.
- Это всё? - спросила она.
- Нет. С чего бы? Мне нужно до лётного поля добраться.
- Да он сюда придёт.
- Как раз поэтому, - сказал Хан, - мне нужно добраться до лётного поля. Ещё чего. Сюда он придёт.
- Да Люк, поди, вас видел сто раз во всяких видах.
- Ага, - сказал Хан. - Хорош болтать. Идём.
- Генерал мне голову оторвёт.
- Не оторвёт. И ты мне должна.
- Да?
- Да.
- Ладно, - сказала Рей, понадёжнее обхватив его сбоку и закидывая его руку себе на плечи. - Ногами перебирайте там. Двинулись.
Конечно, половину пути его пришлось тащить. Конечно, затеряться в толпе не очень-то получилось.
"Тысячелетний Сокол" уже приземлился. Люк и Чубакка стояли на трапе. Принцесса генерал Лея Органа чуть поодаль толкала приветственную речь, представляя мастера-джедая каким-то новоявленным союзникам и объясняя перспективы взаимовыгодного сотрудничества. Личный состав, не занятый в погрузочно-разгрузочных и ремонтных работах, дружно внимал, изобразив на поле что-то вроде торжественного строя, только такого, где все стоят вразнобой и втихаря делают ставки на то, какие новости у Скайвокера и что дурацкого придумало командование.
Люк медитировал, изобразив на лице заинтересованное внимание.
Когда Рей и Хан влились в массу встречающих, по толпе прошло волнение, докатилось до генерала, она повернула голову и отчётливо сказала:
- Блядь. Прошу меня извинить.
Хан помахал ей. И Люку. И, вероятно, Чубакке.
- Блядь, - сказал мастер-джедай Скайвокер.
Чубакка произнёс что-то, очень похожее по звучанию, хотя по смыслу это было ближе к "безрассудные детёныши". И они трое врезались в толпу с двух сторон.
Перед ними расступались. Поэтому всё произошло быстро.
- Ну ёпта, - сказал Люк, оказавшись совсем близко. - Ну ты даёшь.
Он перехватил Хана у Рей.
- Это, кажется, ваше, - сказала она вслед. - Забирайте.
Чубакка потрепал её по плечу, прежде чем принять участие в объятии. Он ухитрился сгрести всех троих, Хана, Люка и Лею, которая как раз подоспела, и это было так...
Рей что-то такое себе представляла про день, когда за ней наконец прилетят.
Она отступила на шаг. Люк и Лея тут же обернулись к ней. Синхронно.
- Куда?
- Стой.
- Обратно сами его потащите, - сказала она.
- Дотащим уж, - сказала Лея. - Никаких мозгов кое у кого нет.
- Она мне должна. Была.
- Ты вчера из бакта-танка, несчастье моё.
- Ну так вчера же.
- Ла-адно, - сказал Люк, счастливый, прямо-таки сияющий - и в Силе, и так. - Живой, это самое главное. Ну-ка, дай на тебя посмотреть. Ух, как я соскучился. И ты, сестрёнка. Подросла, похорошела.
- Ты долбоёб, - сказал Хан. - Десять лет.
- Оба хороши, - сказала Лея. - Никакого толку от вас.
- Ну теперь мы зато войну не проебём, - сказал Хан. - С джедаем-то.
- Кстати, об этом, - сказал Люк, несмело взглядывая на Лею.
- Да, я знаю уже.
Хан замер.
- Что ты сделал? - прохрипел он, качнувшись, оттолкнувшись от Чубакки локтем и уперев Люку ладонь в грудь.
Люк перехватил его, не давая грохнуться.
- Ничего не сделал. Плохого - ничего. Дыши давай. Всё хорошо.
- Люк, ты, джедай грёбаный, что с мальчишкой?
- Уймись и не тряси меня. Всё в порядке с мальчишкой. И, ребят, это.
- Чего ещё?
- У вас внуки есть. Здорово, да? Младшей три года, старшему почти семь.
- О, - сказал Хан слабым голосом. - Охренеть.
Лея чуть кивнула.
- Ты знала? - тут же спросил Хан.
- Нет. Откуда бы.
- Ну, ваше джедайское мумбо-бурумбо.
- Нет, наш долбоклюй сынок не удосужился сообщить.
- Что-то ты не удивлена совсем.
- Не удивлена, - вздохнула Лея. - Хан, серьёзно, я не знала. Это как с Люком в детстве. Чувствуешь на самом краю сознания, но не понимаешь, что именно. Теперь картина сложилась. Да и вообще.
- Что - вообще?
- Ему тридцать лет. Что удивительного. У меня в этом возрасте был пятилетний сын. И я уж молчу про Вейдера.
Имя, как короткий шквал, предвестник надвигающейся бури, качнуло воздух над посадочной площадкой. Хан прикрыл глаза. Лицо Леи сделалось жёстким, будто высеченным из камня. Люк оскалился на миг. Потом всё снова стало как раньше.
- Кстати, о папе.
- Не надо о вашем папе.
- Ладно, - легко согласился Люк. - О папе потом. Для желающих. Тогда о вашем безмозглом ребёнке.
- Где ты его оставил?
- На Суллусте. С семьёй. Он прилетит, когда все будут к этому готовы.
- Скажи ещё - привет передаёт, - проворчал Хан.
- Тебе он просил передать... В общем, "спасибо". И...
- А извиниться за меч у меня в печёнках этот долбоклюй не хочет?
- Хочет, - Люк опустил взгляд. И немедленно восхитился. - Ты так вот босиком, что ли, сюда пришёл?
- Это вон её спрашивай. У меня были тапки какие-то. Сначала.
- Они замедляли, - сказала Рей.
- О существовании ботинок, конечно, никто из вас не подумал, - сказала Лея. - Чуи, тебе его тащить.
- На корабль, - сказал Хан.
- Вот уж нет, - сказала Лея. - Тебе сперва вылечиться надо. Куда опять наладился?
- Никуда. В лазарете вашем я спать не могу. Слишком всё стерильное.
- Оно для твоей же пользы, дубина, стерильное. Знаю я тебя, "никуда", а потом снова на пять лет улетишь?
Кривая усмешка была ей ответом.
- Пять? - изумился Люк. - Ну ладно я долбоёб, но ты-то.
- Оба долбоёбы, - сказала Лея. - Всё, сегодня идём ко мне. Пьём, разговариваем. Хан, ты сейчас свалишься, по-моему.
- Голова что-то кружится.
- Гррр.
- Порядок. Дышит. Пульс низковат, по-моему.
- Слабый ещё, вчера только с бакта-терапии.
- Да я в норме.
- Может, в лазарет всё-таки? - озабоченно спросил Люк.
Лея махнула рукой:
- Чтобы он оттуда сбежал и грохнулся где-нибудь? Нет уж. Тащите ко мне, на диванчик положим, оклемается. Рей, ты сейчас идёшь в лазарет и берёшь его лекарства на вечер и на утро. Где я живу, знаешь. Принесёшь. С меддроидами объясняйся как хочешь. И нечего так смотреть. Ты мне должна. Вот за эту эскападу. Что надо сказать?
Рей понятия не имела, что надо сказать, и выдала то, что сказали бы Финн или По:
- Так точно, генерал.
- То-то. И не позволяй больше Хану тобой командовать, если не хочешь неприятностей.
- Я была ему должна.
- Вот только сказки мне не рассказывай.
- Ему было нужно прийти, - сказала Рей, глядя вслед удаляющейся троице.
- Знаю, - сказала Лея. - Всё с ним хорошо. Раз уж припёрся на взлётное поле, а не дождался, пока мы сами придём. Герой хренов. Ты крепкие напитки пьёшь?
Рей вспомнила про свой опыт с коррелианским бренди из запасов Чуи. И с тем веществом, которое Чёрное Звено называло "особой д'карианской настоечкой". Сказала, слегка недоумевая:
- Да. В ритуальных целях. Изредка.
- Отлично. С тебя лекарства и что-нибудь на закуску. Банду свою не притаскивай, обойдутся в этот раз.
- Я не ваша семья, - на всякий случай напомнила Рей. Она ничуть не сомневалась, что неприятности, в которые можно вляпаться под командованием Хана Соло, - и даже под руководством мастер-джедая Люка Скайвокера, - ни во что не идут в сравнении с неприятностями, которые вас ждут, если вы свяжетесь с генералом Сопротивления Леей Органой.
- Это всегда так поначалу, - сказала Лея. - Это пройдёт. Постепенно. Давай, бегом. Про закуску не забудь.

[Гость]

4.64 Рыцари Рен - сказочные долбоёбы. Развеселый быт рыцарей и магистра.

Внелимит, 469 слов

— Чья была идея? — тихо спросил Кайло, и верные рыцари дружно вжали головы в плечи. Все знали: когда магистр кричит и ругается, то всё в порядке, а вот если понижает тон, лучше сразу бежать, причём быстро и не оглядываясь.
Вот только удрать с внутриорденского собрания никому из них не представлялось возможным. Вообще.
— Его всё равно пора было списывать... — неуверенно прозвучал чей-то голос. — В нём даже не было нормального гипердрайва... А уж эти «уши»-стабилизаторы — вообще прошлое тысячелетие. Они же на ходу отваливались!
— Повторяю ещё раз, — от сдерживаемой ярости в голосе Кайло Рена затрещал пластик в окнах. — Кто. Додумался. Загнать наш командный шаттл. Старьёвщикам?!
— Мы не загнали, магистр, мы обменяли, — наперебой заголосило славное воинство. — С доплатой!
— Да, «Ипсилон» — он ведь почти новый, и пробег всего ничего.
— За такую цену грех было не взять!
— Мы, если что, и эмблем на него налепим, никто ничего не заметит.
— Да было бы о чём волноваться...
Кайло Рен поднялся и взад-вперёд прошёлся по залу. Рыцари косились друг на друга, пытаясь без слов донести, что в их план видимо, закралась ошибка, и что скоростной и компактный «Ипсилон» всё-таки не сможет заменить громоздкую, разваливающуюся на ходу, но чем-то дорогую начальственному сердцу «Сигму».
— Вы хоть знаете, что это был за шаттл? — тоскливо спросил Кайло, подходя к окну. В затемнённой глянцевой поверхности отражалось его перекосившееся лицо.
— Э-э... Старый?
— Ан-ти-квар-ный, — по слогам отчеканил магистр. — На нём летали ещё первые рыцари Рен. Первый Порядок искал его три года и выторговывал за миллионы кредитов. После ремонта он должен был стать нашим символом. А вы... Вы, болваны, умудрились загнать его на помойке за бесценок!
— Ну мы же не знали...
— Можно было и предупредить, в самом-то деле!
— А хотите, мы всё исправим?!
— Нет!!! — взлетел к потолку страдальческий вопль. — Никто ничего не исправляет! Всем сидеть тихо и слушать меня!
Рыцари украдкой перевели дух. Буря всё-таки разразилась, значит, магистр сейчас выкричится, отвесит пару оплеух, разнесёт какую-нибудь консоль, да и возьмётся за дело. Так уже миллион раз бывало.
— Я сейчас иду к Сноуку, — не обманул их ожиданий Кайло, — и играю спектакль, будто шаттл задерживается, потому что рыцари Рен... не знаю... мужественно отстреливаются на нём от членов Сопротивления. За это время вы со скоростью света перекрашиваете «Ипсилон» и делаете его хоть чуть-чуть похожим на «Сигму». Ясно?
— Ясно, магистр!
— Будет сделано в лучшем виде!
— Разрешите идти?!
— Вон отсюда! — рявкнул Кайло, и помещение опустело за рекордные полсекунды.
Оставшись в одиночестве, глава прославленного ордена устало упал в кресло и прикрыл глаза. Он ценил своих людей, но иногда их хотелось убить.
Пусть даже ему самому приобретённый «Ипсилон» глянулся куда больше канувшей в небытие «Сигмы».

[Гость]

4.54 Хакс|(/)Кайло. Найти Рена Хакс успевает, но улететь до взрыва «Старкиллера» - нет. Прощание. А+

439 слов

Тот факт, что спасательная капсула одноместная, Кайло понимает слишком поздно: к этому моменту Хакс уже успевает усадить его внутрь и наскоро пережать рану в боку. На одном лишь упрямстве Кайло фокусирует на нем взгляд.
— Где твоя капсула? — хмурится он.
— Капсула одна, — невозмутимо отвечает Хакс. — Она доставит тебя за пределы орбиты планеты, там тебя подхватит крейсер. Через двое суток ты прибудешь к Сноуку. Я остаюсь здесь.
— Ты свихнулся? — Кайло едва не задыхается собственными словами. — Я не собираюсь отчитываться ему еще и за тебя, забирайся внутрь, здесь хватит места на нас двоих.
Хакс лишь горько усмехается и качает головой — и сердце у Кайло гулко ухает вниз.
— Старкиллер под моей ответственностью. До конца. Я поставил на него все — и я проиграл.
Осознание бодрит Кайло пощечиной: Хакс уже все просчитал наперед. Обдумал все варианты, предпринял необходимые меры. В лучшем случае его ждет военный трибунал, в худшем — бесславная смерть на подлете к базе Верховного лидера. В любом случае — это его последняя миссия. Доставить Кайло Рена Сноуку.
— Я уже мертвец, Рен, — вслух подтверждает Хакс, словно прочитав что-то по лицу Кайло. — Позволь мне хотя бы самому выбрать время и место своих похорон.
Кайло глядит на него, чувствуя, как внутри вскипает смесь из упрямства, злости и какого-то закоренелого, въевшегося в подкорку мозга восхищения: до самого последнего вздоха Хакс остается верен себе и своему делу. Он точно знает, что шансов у него никаких, и принимает свое поражение с безупречной выдержкой. Выдержкой, которой у Кайло Рена никогда не было.
В конце концов, Кайло согласно кивает.
По лицу Хакса скользит нечто похожее на облегчение. Он методично закрепляет на Кайло все ремни, словно позади него планета не пожирает саму себя, кладет ладонь на крышку капсулы, чтобы закрыть ее и отправить Кайло прочь отсюда, но на миг останавливается. Он поднимает взгляд и спрашивает:
— Ты сделал то, что должен был?
Хан Соло. Он говорит об убийстве Хана Соло.
Кайло, изнуренный ранениями и битвами, осознает это не сразу. В горле у него застревает комок.
— Да. Я завершил свою миссию, — хрипло отзывается он.
— Хорошо.
Хакс удовлетворенно кивает — так, словно услышанное действительно важно для него прямо сейчас. Так, словно это было важно для него всегда. Больше не говоря ни слова, он запечатывает капсулу и жмет кнопку запуска на внешней панели управления. Кайло слышит, как приглушенно гудит пробуждающийся двигатель, и неотрывно смотрит в глаза Хакса сквозь узкий иллюминатор.

Кажется, на какое-то время Кайло выпадает из реальности — сознание его плывет от кровопотери и резких перегрузок давления — а когда вновь приходит в себя, вокруг него — сплошь тишина, пустота и огненные всполохи. Он опасливо выглядывает в иллюминатор.

***

Капитаны уходят ко дну со своими кораблями. Генералы со своими планетами обращаются в звезды.

Свет заново родившейся звезды — рыжий, как волосы генерала Хакса.

[Гость]

4.39 Йода|Палпатин|Оби-Ван|Энакин Скайуокер. В конце МС Оби-Вану удается уговорить Йоду лететь к Скайуокеру, а сам он идет к Сидиусу.

500 слов

Заламывая виски, в голове билась боль. Оби-Ван размеренно и спокойно дышал, но это отчего-то совсем не помогало, отпустить всё в Силу не удавалось. Боль тупая и ноющая, совершенно изматывающая и нисколько не физическая, так бывает, когда нервы напряжены до предела, когда мысли мечутся хаотично и сталкиваются друг с другом яркими фейерверками под закрытыми веками. Джедаев учат справляться с этим ещё в детстве, учат расслабляться и отпускать все свои тревоги в Силу, доверять ей и плыть по течению. Нет волнения – есть покой. Оби-Ван больше двадцати лет прекрасно с этим справлялся. Но не сегодня, не сейчас – хотя время для волнения самое неподходящее из всех возможных.
Йода уже должен был встретиться с Энакином.
Эта встреча волновала Оби-Вана больше, чем его собственная будущая встреча с Сидиусом. Насчёт себя он был спокоен – всё будет так, как должно быть: если Сила позволит, то победа за Оби-Ваном, если нет – то победителем выйдет Император. Нет, этот бой не вызывал в душе Кеноби ничего, кроме знания о своей неизбежности.
Энакин волновал гораздо больше. Скайуокер был Избранным, сильным и способным учеником, умелым воином. Сражался он всегда до последнего, и в этот раз, наверняка, поступит точно так же. Он будет драться с Йодой со всей яростью своей души, со всем бурлящим в ней гневом – и проиграет. Оби-Ван знал это так ясно, как если бы побывал в будущем и увидел это. Энакин прекрасно владел и Силой, и световым мечом, но Йода не просто так носил звание Гранд-Магистра.
Оби-Ван на секунду прикрыл глаза, не сбавляя шага. Если бы он сам встретился с Энакином, то ему не хватило бы сил – ни переубедить его вернуться к Свету, ни нанести последний удар. Даже сражаться с ним как с врагом он не смог бы. Поднять оружие на человека, на возлюбленного брата…
Оби-Ван остановился, выйдя к Императору. Сидиус медленно встал со своего кресла, больше похожего на трон, а лицо его кривилось то ли в ухмылке, то ли в удивлении, то ли в злости.
— А я думал, вы полетите за своим учеником, магистр Кеноби, — сказал Император, делая несколько шагов вперёд. — Но что ж, и так неплохо.
Оби-Ван выдохнул и понял, что пульсирующая боль в голове совсем прекратилась. Нет волнения – есть покой. Столь необходимые сейчас собранность и сдержанность снова были вместе с джедаем.
— А не обидно ли вам, что ваш ученик перешёл на Тёмную сторону? Ведь вы так хорошо его учили, так много в него вложили. А он предал вас, предпочёл вам меня, — продолжал Сидиус, изображая на лице добродушную улыбку.
Оби-Ван знал, чего Сидиус хотел добиться – вызвать злость и гнев, сыграв на обиде учителя на своего ученика, на уязвленной, как он думал, гордости. Яростный бой – это поле ситхов, Оби-Ван проиграл бы едва вступив на него. Но Сидиус ошибся. Со словами или с джедаем, кто знает.
Нет страсти – есть безмятежность.
Оби-Ван не поддался на речи Императора, и притворная улыбка на лице Сидиуса сменилась злой усмешкой.
— Как пожелаете, магистр Кеноби. Надеюсь, вы готовы умереть.
Оби-Ван сбросил плащ и активировал световой меч, впервые за последние несколько дней чувствуя себя абсолютно спокойным.
Нет смерти – есть Сила.
На Мустафаре Энакин вступил в сражение с Йодой.

[Гость]

4.46 Лея, Хан, Кайло, АУ (?), ООС(?). Семейный скандал. Плюшка автору за Хана с ремнём, и Лею, надирающую уши Кайло, «чтобы знал, как родителей не слушаться и на Тёмную сторону шастать». Н+

803 слова

Люк не часто бывал в гостях у семейства Соло. В основном потому, конечно, что самоотверженно восстанавливал Орден Джедаев, собирая по галактике чувствительных к Силе детей и обучая их тому, чему почти не обучили его самого. По началу, Люк был юн и восторжен, но со временем понял, что юнлинги помимо желания хоть чему-то их научить, вызывают ещё и желание отдать их обратно родителям, потому что никто не учил Скайуокера общаться с детьми. Возрождение Ордена из грандиозной идее постепенно превратилось в слегка поднадоевшую рутину, но пожаловаться на это было решительно некому: Лея с Ханом были все в делах, семье и друг друге, а приходящий к нему иногда призрак Оби-Вана был настолько счастлив, что Люк не пошёл по стопам отца и вообще молодец, что Скайуокер не решался его расстраивать своими желаниями скинуть Орден на кого-нибудь ещё. А уж отцу, который тоже изредка (очень, очень редко) навещал его, Люк вообще не собирался ничего из этого рассказывать, потому что Энакин и так чувствовал за собой огромную вину за то, что вообще-то это он всё и уничтожил. Так что Люк повторял про себя кодекс джедаев и продолжал восстановительные работы на благо галактики.
Как оказалось, из всех детей, которых Скайуокер обучал, больше всего проблем было с Беном. Племянник пользовался, прежде всего тем, что был, собственно племянником Мастера Скайуокера, поэтому самостоятельно поставил себя выше всех прочих. А уж когда по чистой случайности узнал, кем именно был его дедушка – то вот тут и начались весёлые деньки для всех. Люк, помня, что главное в джедае спокойствие, смирение и терпение, стоически пережил и смену имени на творческий псевдоним, и смену имиджа, и даже некоторое пренебрежение правилами Ордена. Но когда Бен – отныне я Кайло Рен! – потребовал себе новый – красный – меч, Скайуокер не выдержал и понял, что пора привлекать тяжёлую артиллерию.
В общем, именно это и привело его на кухню к семье сестры и друга, где он сидел, пил чай с чем-то очень напоминающим печенье, но скорее всего не им, и старательно делал вид, что его здесь нет, потому что вот уже полчаса как срочно был вызван домой Бен, который и встретился с "тяжёлой артиллерией" лицом к лицу.
— Меч ему красный подавай! — возмущалась Лея, решительно отбирая у сына чёрный плащ. — Имя он изменил! Я тебя рожала – мне тебя и называть!
— Мама! — попытался было возразить Бен, но был прерван хлёстким ударом кожаного ремня. Спасибо хоть, что по столу.
— Не перебивай мать, — весомо кивнул Хан, и снова ударил ремнём по всё тому же ни в чём не повинному столу. Просто бить сына он не собирался, но с ремнём в руке выглядел внушительнее и авторитетнее. Хотя против Леи, с её закрученными в баранки волосами, горящими глазами и упёртыми в бока руками, даже Люк с мечом выглядел слегка бледновато.
— Да как у тебя в голову-то стукнуло на тёмную сторону переходить?! Мы тебя для этого растили что ли?
— Но я не…
— Молчи и слушай! Мы с твоим отцом знаешь что прошли? Меня чуть не убили, его чуть не убили, Люка чуть не убили, всех чуть не убили, а он мне тут имя поменял, всё чёрное напялил и ходит довольный! — распылялась Лея, загоняя сына в угол и всё-таки отобрав у него плащ. — Если я ещё хоть раз, слышишь меня, хоть раз услышу, что ты опять творишь подобное, я тебе уши надеру и в угол поставлю.
— Но мама, мне уже почти пятнадцать! — воскликнул Бен, даже не пытаясь отвоёвывать обратно забранный предмет одежды. — Я уже взрослый!
— Вот когда мать скажет, что ты взрослый, тогда и будешь взрослым! — отрезала Лея и решительно разодрала плащ пополам.
Бен сглотнул и загнанно посмотрел на Хана, который от неожиданности чуть не свалился со стула, на котором качался, но вовремя успел сесть ровно и авторитетно похлопать сложенным в несколько раз ремнём по руке. Юному Соло было обидно, что на него, взрослого пятнадцатилетнего мужчину, накричала мама, которую макушкой доставала ему только до подбородка. Лея, заметив расстройство сына, улыбнулась и потрепала его по коротким волосам.
— Прости, сынок, не хотела на тебя кричать. Но ты же больше не будешь расстраивать нас с папой и дядей Люком?
Бен решительно замотал головой. Ещё один акт маминого расстройства он мог и не выдержать.
— Вот и славно. Тогда иди и переоденься, а я пока ужин подогрею, — снова улыбнулась Лея. — Хан, когда в следующий раз соберёшься изображать из себя авторитетную родительскую фигуру, хотя бы из-за стола встань.
— Ну так вроде не будет же следующего раза, да, Бен? — уточнил Соло, многозначительно посмотрев на сына.
— Ни в коем случае, — замотал головой Бен и ретировался в свою бывшую комнату. Переодеваться.
— Вот и славненько, — покивала Лея, заталкивая остатки плаща в мусорку. — Вот и замечательно.
Люк, доедая печенье (или что это такое вообще), довольно улыбнулся. Теперь, если кто-то из его падаванов решит перейти на тёмную сторону, он будет отправлять их к Лее. А ещё лучше, он просто будет раз в полгодика приглашать сестру проводить профилактические беседы с учениками на тему "Почему не стоит переходить на тёмную сторону". Эффект, судя по всему, был гарантирован.

[Гость]

4.22 Оби-Ван|Энакин/Падме. Оби-Ван не оставил Энечку помирать на Мустафаре, а собрал этот пазл и, прихватив Падме, умотал оттуда.
1792 слова

начало

Энакин неподвижно висел в розовато-желтой вязкой жидкости. Его лицо закрывала дыхательная маска, тело опутывали десятки датчиков. Каждый час к бакта-камере подходил меддроид и проверял показания.
Оби-Ван ни о чем не спрашивал. Если что-то изменится, ему сообщат и так. Он просто сидел и смотрел.
Энакин был накачен обезболивающими и успокоительным, он должен был спать беспробудно, но иногда его глаза широко распахивались. И если в этот момент он встречал взгляд Оби-Вана, то его губы начинали шевелиться. Только одно слово.
«Ненавижу».
Можно было встать и уйти. Но он не мог заставить себя отвернуться.


«Ненавижу!»
Крик Энакина отрезвил Оби-Вана как пощечина, как ведро воды на голову.
Второй ситх был близко, очень близко, у Оби-Вана не оставалось времени спускаться вниз, нужно было забирать Падме и улетать, но…
Он не мог не попытаться.
Оби-Ван кубарем скатился вниз по раскаленному песку. Огонь уже добрался до подола плаща Энакина, тлели его волосы, плавилась изоляция проводов в механической руке. Оби-Ван за шиворот оттащил Энакина от лавы, и поволок наверх по склону, оскальзываясь, спотыкаясь, обжигая руки.
Пусть Йода прав тысячу раз, пусть это именно та привязанность, что ведет на темную сторону, пусть джедай не должен ставить личное выше интересов дела. Если быть джедаем означало оставить Энакина гореть заживо, то лучше он не будет джедаем.
Выбравшись наверх, он взвалил Энакина на спину и так быстро, как только мог поспешил на корабль. Ситх был слишком близко, и Оби-Ван торопился изо всех сил, и только боялся, что, добравшись до корабля обнаружит, что тащит за собой обгорелый труп.
К счастью, у Падме были очень сообразительные дроиды. Безо всяких приказов и указаний они догадались затащить бессознательную женщину на корабль, сэкономив ему драгоценные секунды.
Оби-Ван уронил Энакина прямо в коридоре и бросился в рубку. Шлюз он задраивал уже подняв корабль в воздух.
Обожженные руки болели и плохо слушались, он с трудом ввел в передатчик нужную частоту.
— Бейл, хвала Силе, — выдохнул он, когда на экране появилось, наконец, лицо сенатора Органы. — Нужна медицинская помощь, серьезная. Куда мне лететь?
— Насколько серьезная? — нахмурился Органа.
— Бакта-камера, операционная, — начал перечислять Оби-Ван, потом раздраженно махнул рукой. — Я не знаю, Бейл, насколько все плохо! Лучшее из возможного! И полная секретность.
— Не учи ученого, — Органа задумчиво закусил губу.
— Быстрее, — поторопил Оби-Ван, наблюдая на радаре, что корабль ситха снова поднимается в воздух. — Мне надо убираться отсюда.
— Полис Масса, — сказал наконец Органа. — Передаю координаты. Я свяжусь с ними, тебя будут ждать.
— Спасибо, — кивнул Оби-Ван, одновременно скармливая координаты компьютеру для расчета прыжка и начиная разгон. — И, Бейл. Не говори пока ничего Йоде. Пожалуйста.
Сенатор Органа нахмурился еще сильнее.
— Во что ты вляпался на этот раз, Кеноби?
— Потом, — мотнул головой Оби-Ван. — Отбой.
Он отрубил передатчик и выжал из корабля максимально возможную скорость.


Падме и Энакин лежали рядом на полу в коридоре, оба без сознания. Оби-Ван проверил пульс — рваный и слабый у Падме, нехорошо, очень нехорошо. У Энакина пульс вообще прощупывался с трудом.
Оби-Ван прижал ладони к глазам. До Полис Масса несколько часов лету. Есть большой шанс, что кто-то из них не дождется помощи. Возможно, он вообще ни одного не довезет живым.
Он бережно поднял Падме на руки и отнес в каюту. Велел дроидам присматривать за ней, и вернулся к Энакину.
Оби-Ван знал, что Энакин никогда не простит его за этот выбор. И знал, что другого выбора он сделать не сможет.
Он опустился на колени возле Энакина, положил ему руки на грудь. Целители в Храме буквально творили чудеса. Могли возвращать к жизни почти что из-за порога смерти.
Оби-Ван не был целителем, он знал и умел слишком мало, чтобы лечить по-настоящему. Все, что он мог — облегчить боль, не допустить шока, помочь дышать обожженным легким.
Оби-Ван не был целителем, но собирался во что бы то ни стало довезти Энакина живым.


Компьютер просигналил о скором выходе из гиперпространства; Оби-Ван поднялся на ноги и, цепляясь за переборки, побрел в рубку.
Когда он посадил корабль на посадочную площадку медцентра, Энакин был еще жив. Про Падме он не был уверен.


— Падме. Падме, держись. Падме, пожалуйста, не сдавайся.
Оби-Ван держал ее за руку и чувствовал, как с каждой секундой она становится все слабее.
— Энакин...
— Энакин жив, — повторял он как заведенный. — Ранен, но жив. Он не может сейчас прийти к тебе, но он рядом, Падме, он здесь, он думает о тебе. Падме, ты нужна ему. Ты нужна своим детям. Не сдавайся.
«Все органические повреждения излечены, — сказал меддроид. — Но она все равно умирает».
Что за бред, хотелось кричать ему. Никто не умирает от разбитого сердца!
— В нем есть добро, — прошептала Падме. — Оби-Ван, в нем еще есть добро...
— Конечно, есть, — согласился он, крепче сжимая ее руку, стараясь не обращать внимания на боль в обожженных ладонях. — Конечно, Падме. Но ты должна ему помочь увидеть это добро. Ты нужна ему, Падме, сейчас больше чем когда-либо.
Падме едва заметно покачала головой.
— Я не могу, — прошептала она. — Помоги ему, Оби-Ван...
И закрыла глаза.
Оби-Ван долго сидел, прижавшись лбом к ее руке. Нет, Падме, нет. Ты не можешь вот так уйти. Что Энакин будет делать без тебя? Что я буду с ним делать?


Оби-Ван приложил руку к транспаристилу бакта-камеры.
— Теперь ты счастливый отец, — сказал он. — Если это для тебя что-то значит.
Энакин не ответил. Впрочем, Оби-Ван и не надеялся на ответ.


Оби-Ван сидел на полу перед бакта-камерой, сам не слишком понимая, медитирует он или спит с открытыми глазами. Он чувствовал... ничего не чувствовал. Усталость достигла того предела, когда остается только оцепенение. Даже думать не получалось. Только сидеть и смотреть на плавающее в бакте тело.
Чужое присутствие он ощутил за секунду до того, как на плечо легла рука.
— Бейл? — спросил он. — Как...
— Йода не знает, — отозвался Органа. — Хотя мне совсем не нравится ему врать.
Оби-Ван кивнул. Ему тоже не нравилось. Но сейчас он не был готов объясняться или оправдываться. Потом. Позже. Когда-нибудь.
Органа посмотрел на тело в бакта-камере и тут же отвел взгляд:
— Это ты его так? — спросил он. Оби-Ван кивнул. — О.
Действительно, «О». Лучше и не скажешь.
— А Падме? Она в порядке?
Оби-Ван молча покачал головой.
— Ребенок? — Кивок. Еще кивок. — Двое? У Падме двойня?
Снова кивок.
Эта пантомима в конце концов вывела Органу из себя. Он встряхнул Оби-Вана:
— Что с тобой?
Оби-Ван пожал плечами. А что с ним не так?
Органа внимательно посмотрел на джедая.
— Кеноби, ты когда последний раз спал? — раздраженно спросил он. — И ел?
Оби-Ван снова пожал плечами. Кажется, еще до Утапау.
— Энакин пробудет в бакте еще сутки минимум, — сказал Органа. — Иди спать, медитировать, общаться с Силой или что вы, джедаи, делаете. Когда Энакин очнется, ему нужен будешь ты, а не твой призрак.
Оби-Ван кивнул и остался сидеть на месте.
Органа выругался такими словами, которые сенаторам употреблять обычно не положено, и потянул джедая под руку, заставляя подняться на ноги.
— Это определенно понижение в должности, — ворчал он. — Я сенатор! Я вице-король Алдераана! С каких пор я стал нянькой для чокнутых джедаев?